Сообщения поиске сыновей и мужей, о судьбе которых не говорит командование, наводнили посвященные мобилизации чаты. Матери и жены составляют списки, пишут в военкоматы и ищут своих мужчин в моргах, тщетно пытаясь получить хоть какую-то определенность. Но сталкиваются только с равнодушием и неизвестностью. Об этом «МО» рассказала активистка Ирина Чистякова, которая уже 18 месяцев ищет своего сына, учредила фонд помощи семьям военных и помогла родственницам узнать о судьбе 500 пропавших солдат.
«Разговаривают как с дерьмом»
«Никогда в жизни не могла подумать, что в 21 год я стану «вдовой», – пишет Екатерина Фомичева в группе «Мобилизация.Киров». Ее муж Никита Фомичев служил по контракту и уже полгода как пропал без вести. Екатерина осталась с ребенком на руках. Больше всего ее возмущает хамство, неуважение и равнодушие сотрудников военкомата.
«Разговаривают как с дерьмом: бросают трубку, прячутся за шкафами, когда очередной приходишь отмахиваются и каждый раз посылают за какой-то новой справкой, которым конца и краю нет. [...] Чиновников не интересует, за что я живу все это время, за что покупаю подгузники, еду и одежду, сыну защитника который пропал без вести. Мне помогают только друзья мужа которые ничем мне не обязаны и у них есть свои семьи», — пишет Фомичева.
По ее словам, с подобным отношением со стороны госслужащих сталкиваются многие из членов семей пропавших без вести.
«Морально тяжело от потери мужа, и когда видишь, что мы никому не нужны просто опускаются руки и жить не хочется. [...] Никита пошёл служить, чтобы обеспечить свою семью, не считался с тем, что его ребёнок может остаться без отца и мне придётся существовать без денег, понимания и уважения. Мне пришлось уже продать почти все, что было куплено за деньги, полученные им в СВО», — пишет женщина.
Собеседницы по чату ей сочувствуют — таких, как она, в группе «Мобилизация.Киров», немало (см. скрины чата)
1000 фамилий пропавших
Ирина Чистякова, мать срочника из Петрозаводска, стала известна прошлой осенью, когда искала сына Кирилла, который пропал через месяц после начала войны. Она искала его и в Донецке, и в Ростов-на-Дону, но за 18 месяцев так и не нашла. Ей в руки попал список с фамилиями военнослужащих из бригады, в которой служил сын: из 40 человек 32 погибли, еще троих обменяли, но сына Ирины среди них нет.
За время поиска она увидела множество останков погибших и помогла родственникам погибших найти тела. По ее словам, она помогла опознать около 500 человек, а на руках у нее список из еще 1000 фамилий пропавших без вести после начала войны.
«Я начала собирать картотеку по пропавшим без вести, по пленным. За 18 месяцев я смогла опознать 500 человек, мне пишут со всей России», – рассказала она.
Ирина ездит в Ростов-на-Дону для опознания погибших каждый месяц, ходит в морг «как на работу», помогает находить родственников. Женщина разочарована тем, что родные солдат помогают неохотно. У Чистяковой есть благотворительный фонд «Солнце жизни», который, впрочем, она собирается закрыть: одной ей тяжело заниматься этим, а поддержки в виде пожертвований мало.
«Сколько я нашла и опознала погибших, нашла их родственников — ни один из них не перевел деньги фонду. Возможно, придется закрывать фонд, — сетует Чистякова. — На поиск сына и чужих детей я потратила около 2 млн рублей личных сбережений».
Кроме поиска и опознания Чистякова старается заниматься и уголовными делами: например, военнослужащего из Петрозаводска суд приговорил к 5 годам колонии за дезертирство. «В боевых действиях участвовал, выплаты за несколько месяцев не получал. Поехал разбираться – его объявили в розыск», – рассказала общественница.
Достучаться до Путина
Из-за огромного количества погибших и пропавших без вести родственники солдат сталкиваются с бюрократическим бардаком: «Мать похоронила сына, его опознали по ДНК, а ей после похорон полгода продолжают приходить письма о том, что о нахождении ее сына ничего не известно, что его ищут и он числится пропавшим», — привела пример Чистякова.
С проблемой отписок и формального отношения сталкиваются многие женщины, которые пасуют перед бюрократической системой, отмечает собеседница «МО».
Активистка считает, что Путин «проинформирован о происходящем только на 20%», и он все еще надеется попасть на прием к президенту РФ, чтобы "рассказать ему правду" о том, как обстоят дела.
Поисками пропавших занимаются и родственники осужденных, завербованных в ЧВК Вагнера. В телеграм-чатах, где они общаются, собирают их имена и позывные в надежде узнать хоть что-то. Здесь на днях был опубликован список убитых и пропавших без вести (с именами и позывными, но без фамилий), который насчитывает более тысячи человек.
