Российские власти не справляются с последствиями посттравматического синдрома у возвращающихся с войны. В штате Фонда «Защитники отечества», который до недавнего времени возглавляла племянница Владимира Путина, не хватает психологов и психиатров, а те, что есть, не пользуются спросом у вернувшихся бойцов. «МО» поговорил с психологом фонда Анны Цивилевой и носителями ПТСР о том, как синдром проявляется и почему участники войны избегают терапии.
«Приступ ярости может случится, где и когда угодно»
После первого ранения, в июне 2022 года, офицеру ВС РФ Олегу Вдовенко поставили диагноз – посттравматический стрессовый синдром (ПТСР). По возвращению на фронт мужчине рекомендовалось регулярно наблюдаться у психиатра. Обратившись за помощью к командованию, мужчине отказали, ссылаясь на отсутствие данного специалиста в части. Отсутствие психологов и психиатров в штате частей не редкое явление, об этой проблеме часто заявляют родственники участников войны.
То, что у него проблемы с психическим здоровьем, Олег понял, когда вернулся домой из госпиталя. За первые четыре месяца у мужчины случилось не менее шести приступов. Мужчина утверждает, что до рукоприкладства дома не доходило, но он регулярно ловил себя на мысли, что готов совершить что-то страшное.
«Я представляю опасность для родных. Я агрессирую, лезу в драку. Захлестывающее зло, сам не понимаешь, как это происходит. Триггером может быть слово, звук, картинка в памяти. Дыхание, захлестывание, сердце бешено бьется, в душе злость, и я понимаю, что если бы в руках было оружие, то применил бы. Меня жена по имени кричала, и я где-то из глубины ее слышал и начинал всплывать», – так Олег описывает проявление синдрома.
По его словам, в момент приступа сознание отключается, в голове царят тишина и пустота. Люди с синдромом ПТСР могут слышать то, чего нет, при этом, они часто не помнят, своих действий в период приступа.
С начала полномасштабного вторжения Олег пять раз приезжал домой к семье, трижды из них – после лечения в госпитале, куда он попадал с различными ранениями. Сейчас мужчина госпитализирован в четвертый раз. Испытывая проблемы с психикой и чувствуя себя не комфортно в мирной жизни, мужчина хочет как можно быстрее вернуться обратно на войну.
«Мне там легче, там по-другому дышится. Адреналин, азарт. Знаю, что я психически неустойчив, я постоянно злой, срываюсь на солдат, но там это помогает принимать сложные решения. Например, были случаи, когда командование не удосуживалось обменяться частотами с штурмовыми подразделениями, сами бойцы плохо ориентировались и открыли по нам огонь, мы ответили тем же», – рассказывает Олег.
Под горячую руку психически нездоровых военнослужащих попадают не только сослуживцы и близкие, но в первую очередь жители Украины, не поддерживающие российское вторжение. Мужчина признается, что около половины населения оккупированных территорий считает российских солдат «захватчиками, убийцами, фашистами», часто между мирными и военными возникают стычки.
Олег считает, что ПТСР вылечить возможно, для этого достаточно найти профессионального психотерапевта. По словам мужчины, государство не помогает солдатам восстанавливать психологическое здоровье, даже после их возвращения в мирную жизнь. Солдат получает помощь только при самостоятельном обращении к специалисту, при этом государство всячески вовлекает вчерашних военнослужащих в работу с детьми.
«Я на полном серьезе говорю, парни закапывают, на линии боевого соприкосновения, найденное оружие себе на будущее, кто-то для продажи, кто-то для использования», – говорит собеседник проекта.
«Они говорят, что на войне черное – это черное, а белое – это белое»
В апреле 2023 года в большинстве регионов России открылись филиалы государственного фонда «Защитники отечества». Одна из его ключевых задач - психологическая помощь участникам так называемой СВО. Указ о его создании подписал Владимир Путин, тем же документом председателем фонда была назначена Анна Цивилева, называемая СМИ его племянницей.
Владимир Путин и Анна Цивилева пресс-служба Кремля
Спустя год работы фонда Анна Цивилева заявила, что ПТСР диагностирован у каждого пятого обратившегося. При этом, говорить о повсеместной помощи психически нестабильным бойцам не приходится, так как обращаемость в Фонд среди участников войны мизерная, да и их дальнейшая терапия никак не контролируется.
Психолог фонда «Защитники отечества» Елена (в целях безопасности мы не называем настоящее имя и регион героини) рассказала, что в штате региональных отделений Фонда психологов и психиатров нет, консультируют военных и их семьи, приглашенные специалисты из местных психбольниц. В штате фонда числятся только социальные координаторы и административный аппарат.
За четыре месяца работы в фонде к Елене обратилось менее 10 участников войны, хотя она – единственный психолог из региона, сотрудничающий с фондом Цивилевой.
«Бывшие военные категорически отказываются от психолога, у нас слишком низкая культура обращения за психологической помощью и это очень большая проблема. Тем более, что участники “СВО” – это мужчины, бойцы, воины, герои и они убеждены, что у них проблем нет, а если и есть, то они справятся без нас. ПТСР это реальное заболевание, само оно не пройдет, не рассосется, здесь обязательно нужна помощь психиатра, который назначит необходимые препараты», – говорит Елена.
Обратившимся за консультацией психолога участникам войны, Елена проводит «достаточно быструю и поверхностную» скрининговую диагностику, пишет заключение и отправляет к психиатру. «Идут ли они к психиатру потом или нет, этого я уже предсказать не могу. Есть закон о любой медицинской помощи – только добровольно», - добавляет психолог.
Игнорируя необходимую медикаментозную помощь, психически нестабильные участники войны налегают на алкоголь и наркотики, что только усугубляет симптомы ПТСР. К тому же, по словам психолога, испытывая трудности в мирной жизни, они желают как можно быстрее вернуться в рутину войны.
«Они говорят, что там другие ценности, там все четко, ясно и понятно, что черное – это черное, а белое – это белое. Что там мужское братство и именно – братство, когда рядом надежный друг, на которого можно положиться, а здесь, говорят, этого нет. Но также нельзя сбрасывать со счетов деньги, некоторые прямо говорят – хочу заработать, где мне заработать быстро и много, как не на войне», – приводит психолог слова пациентов.
«Таких больных у нас не умеют лечить»
На расстройства в поведении мужей жалуются многие жены вернувшихся с войны. «Постоянно на улице ищет мины, прячется в кустах, на остановке людей пытался эвакуировать», – описывает поведение своего супруга одна из женщин в специализированном чате.
До мобилизации 27-летний Антон (имя изменено) из Кемеровской области жил обычной жизнью, работал монтажником, вместе с женой воспитывал дочку. В 2023 году после первого ранения мужчину госпитализировали в психиатрическую лечебницу. Там его пролечили феназепамом и кветиапином, поставили категорию годности В и отправили обратно на фронт. Впоследствии Антон окажется в психлечебнице – дважды.
«В психушке пичкали таблетками, проводили тесты и старались поскорее от него избавиться, третий раз заталкивали его туда через связи. У него постоянные суицидальные мысли, ему казалось, что за ним следят, что с крыши кто-то спускается на балкон, постоянная паника, слезы», – рассказывает супруга мобилизованного.
Российские военные в Запорожской области Украины Соцсети
За время службы Антон лишился зрения на один глаз, заработал гипертонию второй степени и невирусный гепатит, прошел лечение в нескольких военных госпиталях. При этом диагностированный ПТСР никуда не делся. Находясь в отпуске, мужчина лезет в драки, слова и взгляды окружающих воспринимает в штыки, во всех видит врагов.
«Я консультировалась с психиатром, он объяснил, что таких больных у нас лечить не умеют, просто нет таких специалистов, у нас все гражданские, а не военные. Он не спит по трое суток, просто так всю ночь перебирает вещи, инструменты. Однажды поймала его на балконе, боюсь представить, что было бы, если я не доглядела бы. В нем что-то сломалось, он всегда активный был, приколист такой, добрый очень, а сейчас озлобленный, вспыльчивый. Крушит все дома, орет. Сквозь затуманенный взгляд смотрит на меня и страшно становится», – рассказывает супруга Антона.
По рекомендациям психиатра, Антону запрещено использовать оружие, служить можно только в тыловых и медицинских частях, но по мнению женщины, эти рекомендации не являются гарантией, что его не отправят «за ленточку». «Как можно психически нездоровых людей заставлять воевать? Это же абсурд. Он же не только себя, но и сослуживцев подвергает опасности. Наше командование говорит, что он не боевая единица, но оснований для увольнения нет. По психиатрии у нас не комиссуют, чтоб категорию D получить, это надо без конечностей вернуться», – заключает девушка.
Сейчас мужчина ждет перевода в другую бригаду, супруга Антона переживает, что его отправят обратно на фронт, где он может не справиться с синдромов и покончить с собой.
По словам психолога, поговорившего с «МО», перед гражданской и военной медициной стоят разные задачи. Главная задача военной – как можно быстрее вернуть бойца на линию фронта, имеющиеся симптомы ПТСР интересны им только в качестве научных исследований. «На практике симптомами ПТСР военные врачи заниматься не будут, не потому что они плохие, а потому что перед ними стоят другие задачи. Бойца будут лечить только в госпитале и только по профилю военных увечий, чтобы как можно скорее вернуть в строй», – заключает Елена.