Мы поговорили с участником СВО, воевавшим на Харьковском направлении. Он рассказал, что за две недели на передовой из 40 человек в его отряде выжили только 7. По его словам, в армии происходит полный бардак: командиры боятся доложить о потерянных территориях, солдат отправляют на передовую без обучения, выплат за ранения добиться почти невозможно.
Захар (имя изменено) пополнил ряды российской армии несколько месяцев назад. Перед отправкой на фронт он должен был проходить обучение. «Обучение длилось 3 дня вместо 1,5 месяцев. 2 дня — наряды по столовой, и еще 1 день — облагораживание территории части. Затем переброска и красная лента», — рассказывает Захар. Базовое обмундирование ему выдали при завозе. «Но если нужен костюм поудобней, каска полегче, то покупаешь сам», говорит наш собеседник.
Захар был штурмовиком. «Цель — держать позицию, ее край. Отправляют по узкой тропке по два человека. А ее нет, позиции. Там пеньки и ямы от разрывов с трупами. Ни укрыться, ни выкопать блиндаж, ни спрятаться. И дроны 24 часа штук по 7 на метр квадратный», — рассказывает Захар.
По его словам, их отряд находился намного ближе к противнику, чем указано в документах. «По документам территория числится нашей, а по факту она отбита украинцами полгода как, но кто-то боится доложить. Поэтому нет поддержки артиллерии. Нас просто убивают и оставляют там», — продолжает Захар. По его словам, раненые, в основном, выходят оттуда сами. «Группа эвакуации с ранеными — цель номер один для БПЛА», — объясняет наш герой.
В их отряде было 40 человек. За две недели выжили только 7. Все ранены. «Постоянно говорили, что придет подкрепление, но оно так и не пришло. Мы заходили как штурмовики, потом наш же отряд переоформили как морских пехотинцев и сказали, что пришло подкрепление морских пехотинцев. И всех разметали. 33 человека остались там».
Сейчас Захар находится в госпитале с осколочным ранением. «Выплаты получают только примерно 10% военных. Регулярную зарпату тоже вроде не всем дают. А подъемные всем приходят. Лечат по разному, в Москве и Санкт-Петербурге отлично, а в остальных госпиталях где как, в основном чуть подлатают и дальше. Там, где я сейчас, очень внимательные и заботливые врачи и медсестры», — рассказывает наш герой.
По словам Захара, в его госпитале есть срочники. Их меньше, чем мобилизованных и контрактников. «У солдат, в основном, полное непонимание цели и смысла приказов, но это и не солдатское дело. Вопросов у всех очень много, о генералах мы думаем одно — на передовую бы их хоть на час. Никто из командования на вопросы не отвечает и на контакт не идёт. Сливают приказы по лестнице и все».
Расторгнуть контракт до конца войны невозможно. «Либо через смерть, либо через очень хорошего юриста или знакомство. Все как всегда у нас», — резюмирует солдат.