На фоне споров о возможной причастности ФСБ к «Невзлингейту» «Можем объяснить» решил рассказать читателям об истории вопроса, и вместе с историком «Мемориала» Александром Черкасовым вспомнить, как Кремль проводил операции по дискредитации оппозиции в прошлом.
Как революционер Сергей Нечаев зашел слишком далеко
Можно вспомнить известного товарища Сергея Геннадьевича Нечаева, который баловался и самозванством, – поскольку он объявил себя лидером большой разветвленной сети под названием «Народная расправа», – и идеологией, – поскольку его текст «Катехизис революционера», оправдывавший любые аморальные действия с целью совершения революции, имел широкое хождение, – и действиями. Наиболее известное случилось в Москве, в Тимирязевском парке, где с целью повышения сплоченности своей ячейки Нечаев, обвинив одного из ее участников, студента с редкой фамилией и именем Иван Иванов, принудил всех прочих членов этой ячейки Иванова убить. Каждый по разу воткнул ему кинжал в грудь в Тимирязевском парке. Надо сказать, что столь богатый сюжет в итоге и навел Федора Михайловича Достоевского на мысль написать роман «Бесы». Нечаев, безусловно, был лидером. Лидером таким, что даже сумел распропагандировать свою охрану, когда его уже осудили и держали в равелине Петропавловской крепости. То есть это действительно проблема: что себе позволяют люди, считающие себя лидерами общественного движения, и что они могут делать с рядовыми участниками? И этот вопрос возник не впервые.
Как руководитель «Народной воли» Сергей Дегаев стал двойным агентом
Если говорить о полицейской провокации и о том, какую роль вносит в общественное движение, то тут был самый широкий спектр действий. Одно из них — это эпизод из периода заката «Народной воли», когда один из лидеров, Сергей Петрович Дегаев, пошел на сговор не с кем иным, а с руководством Третьего отделения охранки. Полковник Судейкин предлагал ему координированную террористическую и контртеррористическую деятельность, которая в итоге привела бы к введению чрезвычайного положения и диктаторских полномочий назначенного Судейкина, и, разумеется, к возможности дальнейшего прогрессивного изменения России. Дегаев был вовремя разоблачен, а Судейкина (пикантная деталь) забили ломами явившиеся в нему народовольцы. Дегаев, надо сказать, вполне спокойно закончил жизнь. Он сумел бежать в Америку и сделал там карьеру учителя, математика и даже что-то сделал для науки. Но вот сделал ли он что-то для того, чтобы у нас больше не было соблазна вступать в сговор со спецслужбами? Видимо, не очень.
Как секретный сотрудник полиции Евно Азеф уничтожил партию эсеров
История в следующем поколении революционного движения (это уже не конец XIX – начало XX века) потрясла до основания и почти что разрушила ведущую революционную партию России, каковой тогда, несомненно, была партия социалистов-революционеров. Это история о том, что один из основателей партии и руководитель ее боевой организацией Евно Азеф одновременно был агентом охранки. Одной рукой он отправлял революционеров в застенки, а другой — посылал других революционеров на совершение терактов против высоких российских чиновников и даже думал о центральном теракте – о том, чтобы посягнуть на царскую фамилию.
Все у него было очень успешно. Но его удалось разоблачить и подтвердить подозрения через высокого чиновника, бывшего директора департамента полиции Лопухина, который подробно рассказал охотнику за провокаторами Юрию Львовичу Бурцеву о роли Азефа в провокационной деятельности Третьего отделения против эсеров.
Надо сказать, что бывший директор департамента полиции не просто так поделился своим знанием с Евгением Львовичем Бурцевым. Войдя в купе скорого поезда к Лопухину, Бурцев сказал, что у революционеров в заложниках находится его дочь, и от искренности Лопухина будет зависеть ее судьба. Дальше последовала многочасовая беседа, а потом, когда Бурцев сошел с поезда, и Лопухин вышел на перрон в весьма расстроенных чувствах, его встретила эта самая дочь, которую никто не брал в заложники. В эпоху отсутствия сотовой связи можно было позволить себе такую невинную ложь.
Потом был суд, который рассматривал обвинения, выдвинутые против Азефа Бурцевым. Разумеется, суд был не российский и даже не французский, хотя дело происходило в Париже. Это был суд, составленный из авторитетных и уважаемых революционеров, таких как Вера Фигнер и Герман Лопатин. Когда все стало окончательно ясно, Азеф на суд просто не пришел. Он скрывался несколько лет в Германии, потом был арестован и выдан в Россию. Ничего хорошего с ним не случилось, но он стал символом единства полицейской и революционной провокаций, а эсеровская партия, склонная к рефлексии и рассуждениям о моральных ценностях, так и не восстановилась.
Как организаторы операции «Трест» вернули эсера Бориса Савинкова в Россию
Недавно мои друзья нашли на чердаке сундучок с архивом одного из своих предков. Предок этот был французским военным атташе в России в конце Первой мировой войны. С огромным приключениями после ареста и освобождения он смог выехать на родину во Францию, но почему-то дальше никому не рассказывал о своих приключениях, сундучок этот спрятал на чердаке, а сам старался вести себя очень тихо. Дело в том, что в период своих приключений в первые годы советской власти он прекрасно изучил большевиков и понял, какую опасность они представляли. Потому что вчерашние революционеры, которые спасались от царской охраны, придя к власти, прекрасно освоили арсенал провокации — теперь уже против своих врагов.
Самая известная, конечно, операция «Трест». Это та, где Бориса Викторовича Савинкова – тоже одного из руководителей боевой организации эсеров, страшно потрясенного делом Азефа, но продолжавшего революционную активность – удалось заманить в Россию. Выяснилось, что в России якобы было огромное разветвленное оппозиционное движение, которое хотело вернуть все хорошее, но единственное, чего не хватало у этого движения — это такого лидера как Савинков. Он вернулся в Россию, а потом его арестовали и показали, что все это было подставой и инсценировкой.
И что тут началось! Борис Викторович Савинков написал с Лубянки письмо, и оно было опубликовано. В нем говорилось о том, что большевиками все крепко схвачено, а разоружиться перед ними — это не самое унизительное, что может быть. Европейская общественность принялась рассуждать: а не с самого ли начала Савинков был завербован? Тут пришлось поработать разным исследователям, чтобы реабилитировать его доброе имя. Позже эта переписка из фашистского архива попала в Россию. Про письмо Савинкова говорили, что это жуткая подделка, что это написали чекисты, но мой коллега Дмитрий Исаевич Зубрев нашел черновик, написанный Савенковым с чистыми правками. А раз был первоначальный вариант, значит письмо подлинное.
Эти провокационные организации, в которых настоящие монархисты, готовые к террору, но просто манипулируемые чекистами, просуществовали до самого конца 20-х годов, пока вдруг руководству Коммунистической партии и лично товарищу Сталину не стало ясно, что манипулируют этими группами чекисты, и мало ли какой приказ они смогут отдать завтра, и проект был закрыт.
Как большевик Малиновский согласовывал речи с полицией
Малиновский был не только блистательным оратором, доносившим речи Ленина до депутатов Государственной думы, но и по пути успевал зайти в Третье отделение, где ему эти речи правили в сторону радикализации. Когда выяснилось, что Малиновский был провокатором, Ленин не повторил моральное решение или ошибку эсеров и не стал посыпать голову пеплом. Он сказал, что Малиновский принес больше пользы, потому что доносил линию партии, а что он провокатор – ну с кем не бывает. 1917-й год показал, что есть ситуации, когда побеждает самый циничный гопник. В данном случае, Владимир Ильич Ленин и его партия. Хорошо это или плохо, но вот эсеры с их рефлексией остались за бортом, а совсем скоро были вычеркнуты большевиками из истории русского революционного движения.
Как диссиденты Виктор Красин и Петр Якир сдали протест
В 1973 году произошла очень тяжелая история. Вдруг выяснилось, что признанные массами лидеры диссидентского движения, наиболее яркие ораторы, публицисты и заводилы, узники сталинских лагерей и герои — Виктор Красин и Петр Якир, — на очных ставках на Лубянке от своих соратников, которых туда вызывали на допросы, требовали сдавать архивы и разоружаться. Были разные версии: может быть, им угрожали смертью (кто-то из них потом так и говорил), может быть, им подсыпали наркотики и управляли их психикой.
На самом деле, ситуация была другая: Красин и Якир считали себя лидерами движения, которым можно больше, чем другим. Можно выступать от имени движения, а можно в ситуации, когда, по их мнению, разумно сдаться, сдать шпагу и капитулировать от имени всех. Кто им давал такое право? Только их собственное самоощущение как вождей движения. Было еще много славных и героических моментов, но этот случай оказался важным уроком для многих и надолго.
Забытые уроки прошлого
Когда вожди уже совершенно других движений начали давать показания в 2012 году — вспомним дело [Сергея] Удальцова и [Леонида] Развозжаева, — все это было как будто в первый раз. Но это не так. Точно так же, как для советских диссидентов были важны книги из серии «Пламенный революционер», все эти истории актуальны и сейчас. Потому что кризис, который сейчас разворачивается, сравним с теми, о которых мы говорили сегодня.
Нужно понимать, что любая охранка — досоветская, советская или постсоветская — будет играть на слабостях людей. Но нужно также понимать, что без этих слабостей — без человеческого самолюбия, без желания выиграть в шахматы, сделав ход доской, — охранка бессильна.
Распространенное заблуждение заключается в том, что если чуть-чуть нарушить правила, можно выиграть. Но нет, если нарушаешь правила раз, другой, третий — в итоге теряешь все.