22 октября Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) опубликовал решение по коллективному иску нескольких десятков физических лиц и организаций из России, которые оспаривают присвоенный им Минюстом статус «иностранного агента». Одной из заявительниц стала политолог Екатерина Шульман. «МО» поговорил с ней о сути постановления и о том, чем оно важно.
— Почему стоит обращать внимание на это решение, если РФ его не исполнит?
Действительно, Россия вышла из Совета Европы и не выполняет решения ЕСПЧ. Она, собственно, избегала исполнять эти решения, даже когда еще являлась членом Совета Европы.
Однако решение значимо самим фактом своего вынесения. Это публично высказанная позиция высшей инстанции европейского правосудия. Решение важно своей мотивировочной частью: в нем излагается аргументация российской стороны, аргументация заявителей и единогласное мнение суда, с дополнительным мнением судьи от Кипра относительно “негативной свободы” (важная философско-правовая концепция, с которой полезно ознакомиться).
Решение важно в качестве прецедента и образца, поскольку, к сожалению, законодательство, подобное российскому набору законов и норм об «иностранных агентах», обсуждается и время от времени принимается в самых разных странах. Например, в Грузии закон, очень похожий на российский версии 2013 года, уже принят. Даже в европейских странах - например, в Сербии, такого рода инициативы обсуждаются. В Венгрии подобный закон был принят и признан нарушающим права личности решением ЕСПЧ в 2020 году. Да и на уровне ЕС в 2022 году такого рода обсуждения велись - видимо, на волне всеобщей паники - но потом поутихли.
Поэтому для тех стран, которые, в отличие от РФ, остаются и хотят продолжать оставаться частью мирового сообщества, мнение ЕСПЧ значимо. Оно окажет влияние на их собственный внутренний законотворческий процесс. Мы не можем сказать, что это будет решающее влияние и шествие этого отвратительного российского опыта по парламентам мира завершиться, но этот фактор будет иметь значение.
— Что не так с российским законом об иноагентах с точки зрения Страсбурга?
ЕСПЧ постановил, что оспариваемое законодательство нарушает статьи 10 и 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, она же Европейская конвенция по правам человека, РФ денонсировала в феврале 2023 года. Ратифицирована она была в 1998 году, за исключением протоколов 6 (Ограничения в смертной казни), 12 (Дискриминация), 13 (Абсолютный запрет на смертную казнь) и 16 (Консультации национальных судов с ЕСПЧ).
Статьи 10 и 11 Конвенции говорят о праве на свободное выражение мнения и о праве на свободу мирных собраний и объединений.
Кроме того, в решении говорится, что в отношении физических лиц, объявленных «иноагентами», нарушена 8 статья Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни). Это положение относится к обязательству декларировать свои расходы и вообще сообщать о себе большое количество личной информации в отчетах для Минюста.
— РФ заявляла, что российское законодательство об «иноагентах» ничем не отличается от законодательств других стран, в частности от американского закона FARA (акт о регистрации иностранных агентов). Что на этот счет сказал суд?
Я чрезвычайно рада была прочитать в решении ЕСПЧ, что ничего общего между этими двумя законами быть не может, потому что у них совершенно разные основания.
Закон FARA, что в своей первоначальной версии от 1938 года, что в своей сильно измененной версии от 1966 года, что в действующей редакции, исходит из предположения, что у «иностранного агента», то есть человека, действующего по поручению, есть тот, кто дает ему это поручение — принципал. И обязанность органов государственной власти — доказать как наличие такого принципала, так и связь между его поручениями и действиями предполагаемого «агента».
Поэтому американское законодательство FARA касается организаций, ведущих коммерческую деятельность, например, лоббистских и консалтинговых структур или СМИ, берущих деньги у иностранных правительств для того, чтобы что-то хорошее рассказать об этих странах. В этом нет ничего специфически преступного, но полезно, чтобы публика об этом знала.
В российском законодательстве (ни в какой его версии, начиная с 2013 года и до наших дней) нет упоминания ни о принципалах, ни о заданиях и поручениях, ни о товарно-денежных отношениях между неведомой Иностранией и её агентами.
Напомню, что действующая версия российского законодательства об «иностранных агентах» вообще никакого финансирования не предполагает. Достаточно находиться под иностранным влиянием - в чём бы оно ни заключалось. Что это за иностранное влияние, в чем оно состоит и как оно проявляется — это не сообщается. Минюст совершенно не обязан это демонстрировать ни в процессе присвоения статуса, ни в процессе судебных разбирательств.
Поэтому российское законодательство является уникальным. А также неправовым и дискриминационным.
— Как суд отнесся к требованию ставить плашку?
В решении сказано, что требование ставить плашку «иноагента» имеет “зловещее сходство с дискриминационной и сегрегационной практикой навешивания ярлыков на определенные группы авторитарными режимами прошлого”. Интересно, что именно имели в виду судьи?
— Есть ли у вас и других заявителей шансы когда-нибудь получить присужденные деньги? От чего это зависит?
Денежная компенсация - наименее существенная часть решения. Она носит символический характер и отражает мнение суда о том, что Российская федерация своими неправовыми действиями наносит ущерб своим гражданам. Можно попытаться выстроить многоэтапный сценарий, в ходе которого каким-то образом доходит очередь до материального воплощения решений международных судов в отношении граждан РФ, но это интеллектуальное упражнение представляется мне совсем уж умозрительным.
— Обращает ли внимание РФ на подобные решения? Иногда кажется, что режиму Путина они безразличны — по принципу «сгорел сарай, гори и хата».
Мы не знаем, кто на что обращает и не обращает внимание: не говоря уж о том, что приписывая категорию “внимание” такому обобщенному теоретическому понятию, как “режим”, мы поступаем в точности на манер авторов того праздничного лозунга из романа Пелевина “Чапаев и Пустота”, в котором “здравствовать предлагалось годовщине”. Годовщина не может здравствовать, у режима (или “РФ”) нет внимания, которое можно на что-то обратить. Ещё глупее, чем антропоморфировать абстрактные понятия, будет ставить свои действия в зависимость от предполагаемых реакций этих воображаемых сущностей: то есть, например, делать то, на что они, по нашему предположению, непременно обратят своё несуществующее внимание, или, наоборот, воздерживаться от таких действий. Поступать надо в соответствии со своими представлениями о правильном и должном, а не из желания произвести впечатление на нечто, возможно, вовсе не существующее.