Недавно стало известно, что группа граждан Болгарии, шпионивших в пользу Россию, готовила похищение главреда The Insider Романа Доброхотова. В соответствии c планом операции под кодовым названием «Рыбачья лодка» его планировали вывезти из Англии в Европу. Позже выяснилось, что один из членов группы имел фальшивые журналистские пресс-карты Discovery Channel и National Geographic. Это не единственный подобный случай. Профессия журналиста часто становится ширмой для российских агентов, рассказал «МО» сам Роман Доброхотов:
— Насколько часто российские пропагандисты скрываются за пресс-картами журналистов?
— Вообще, если какой-то российский эксперт или журналист, как они себя позиционируют, живет в западной стране, то, как правило, главная его задача — это уже не дезинформация, потому что после полномасштабного вторжения они стараются изображать из себя прогрессивных прозападных людей. Их главная задача — это установление контактов, связей, в каких-то случаях прямая вербовка. Чаще всего такие псевдожурналисты сами вербовкой не занимаются, но они изучают мнение внутри той или иной среды, втираются в доверие, получают какие-то нужные контакты и все, что потом может понадобиться для вербовки или, если это нелояльный к Кремлю человек, для фишинговых атак, кибератак и так далее.
Пропагандисты, которые занимаются непосредственно дезинформацией, сейчас в Европе, как правило, не находятся. Дезинформация идет через интернет, и есть много разных проектов, начиная от поддержки всяких ультраправых или ультралевых медиа, которые разгоняют какую-то конспирологию, заканчивая откровенными фейками. Всем известны эти проекты «Доппельгенгер» или «Матрешка», но это все более или менее одного типа фейки, построенные на том, что фейки распространяются как бы от лица каких-то западных медиа или даже устами каких-то известных политиков или оппонент-лидеров.
На примере тех шпионов, которые выдворялись в последнее время, мы видим, что чаще всего они изображают из себя своих в доску людей. Вот эта последняя шпионка, которую сейчас арестовали, изображала из себя такую радикальную сторонницу разделения России на части и участвовала в этих сумасшедших конференциях по расколу России в качестве эксперта.
ГРУшный шпион Пабло Гонсалес тоже пил со всеми независимыми журналистами, рассказывал, как он был в горячих точках и со всеми дружил. Кстати, я пообщался с теми, кто с ним выпивал, и они говорят, что он даже не вел себя подозрительно. Большую часть времени он ничего не пытался узнать специально, не задавал каких-то странных вопросов, а просто втирался в доверие и потом в процессе узнавал естественным образом какую-то информацию и передавал ее в Москву. Иногда ему поручали что-то узнать, например, где конкретно лечился Навальный, но значительная часть информации просто собиралась естественным образом.
С этим сложно довольно бороться, потому что все знают обычных шпионов под прикрытием. Понятно, кто из них закончил какую военную академию. С этим на Западе умеют бороться. А вот когда есть тысяча человек, которые представляют какие-то НКО или СМИ, причем это могут быть какие-то совершенно нормальные НКО иногда, то с этим бороться очень сложно. Поэтому то, что мы видим сейчас, — это только верхушка айсберга.
— Расскажите поподробнее про агентов, внедренных в журналистскую среду. Вы расследовали это дело. Там была интересная история с одним из них по фамилии Медведев.
— Да, все интересные: и Медведев, который изображал из себя журналиста-документалиста, и еще один, изображавший из себя активиста, который прямо приезжал на Каспаровский форум в Вильнюс и даже входил в комиссию по санкциям. Они все довольно много времени инвестировали в то, чтобы втереться в доверие. «Документалист» даже снял какой-то документальный фильм о советских диссидентах вместе с «Мемориалом» и ухаживал за какой-то девушкой из Сахаровского центра. Причем это смотрелось максимально глупо, потому что у девушки был молодой человек, для нее это было все очень странно, но, видимо, ему поручили, что он должен завести с кем-то роман. В общем, они готовы инвестировать в это довольно много времени.
Причем это все было в России. Мы привыкли к тому, что шпионы, особенно ГРУшные шпионы, едут куда-то в Вашингтон и там уже охмуряют каких-нибудь женщин или втираются в доверие к правозащитникам, но это все происходило на территории России. То есть тот, кто поехал на Вильнюсский форум, сначала в течение нескольких лет работал в России как правозащитник и только потом начал ездить в командировки.
То же самое касается этого Медведева, который тоже сначала довольно долго проработал в российском «Мемориале». Это погружение позволяет создать им очень серьезную легенду, с которой довольно сложно разоблачить человека. То есть теперь получается, что мы должны подозревать даже тех людей, которых мы много лет знаем.
Я помню, кстати, одно из первых наших разоблачений было в отношении активиста Николая Николаева, который был участником «Солидарности» и многих других движений. А поскольку он был другом Дениса Билунова, одного из основателей «Солидарности», я первым делом позвонил ему и спросил, может ли Николаев быть ФСБшником. Он меня долго убеждал, что этого в принципе не может быть, потому что они вместе работали по таджикским политзаключенным, сто лет друг друга знают и так далее. А у нас на руках были просто прямые доказательства того, что он помогал выманивать таджикских оппозиционеров в Россию, после чего их похищали и увозили в Таджикистан.
— А журналистский коллектив вообще способен от этого защититься?
— Да, в медиа есть такая проблема, что журналисты, даже российские, которые, казалось бы, уже все повидали, продолжают оставаться беспечными. Это доказала и недавняя ситуация с арестованным и обмененным ГРУшником Пабло Гонсалесом. Даже когда он уже был арестован и разоблачен, тем не менее, многие российские журналисты продолжали сомневаться.
Мне кажется, нет должного иммунитета у медиа-организации, нет должных проверок и у самих журналистов в их редакциях, и у журналистских ассоциаций типа «Репортеры без границ» или «Amnesty International», которые за этого Пабло Гонсалеса вступились и требовали его освобождения до самого конца, пока его не обменяли.
Кстати, после того, как его обменяли, мы не увидели никаких заявлений от тех же «Amnesty International» о том, что они усилят проверки или проведут какую-то работу над ошибками. Ничего подобного не было. То есть в следующий раз арестуют какой-нибудь еще шпиона, и они опять будут за него вступаться.
Так что да, есть такая расслабленность, но есть и свои методы, которые позволяют отсекать подобных людей. Я не буду сейчас всеми ими делиться, потому что не хочу, чтобы российские шпионы понимали, как работает эта защита, но есть некоторые очевидные вещи. Например, если вы организация, которая занимается журналистскими расследованиями, и потенциально представляете интерес для российских спецслужб, то, наверное, не надо брать людей по объявлению. Не надо объявлять конкурс и смотреть, как к вам приходят люди.
Очень сложно будет застраховаться от того, что человека зашлют туда. Если же вы сами проявляете инициативу, и вам, например, просто понравился какой-то журналист, и вы его пытаетесь себе захантить, то вероятность того, что из всего круга журналистов именно он окажется шпионом, довольно мала. Ну и плюс ко всему, конечно, важна информационная гигиена внутри организации.
Надо сделать так, чтобы вся чувствительная информация была доступна только тем людям, для которых она принципиально нужна, чтобы не было какого-то общего сервера, из которого ее можно взять, чтобы она получалась только по запросу, и было видно, что человек ищет какую-то конкретную информацию. Это очень легко организовать, главное об этом задуматься внутри организации. Понятно, что в инсайдере это давно работает, но вот работают так другие организации, типа «Дождя» или «Медузы», я не сомневаюсь.
— Один из агентов, который планировал ваше похищение, тоже имел журналистскую корочку. Правда, не российскую, а болгарскую. Можете рассказать об этом чуть подробнее?
— Я не имею права комментировать болгарский кейс, поскольку он еще идет, и пока нет приговора, но вообще, если говорить о западных практиках, то это довольно стандартная история, что либо шпионы, либо какие-то криминальные лица, которые тоже ведут какую-то разведдеятельность, выставляют себя именно за журналистов, поскольку это дает им легитимный повод интересоваться какой-либо информацией. Ты к ним не предъявишь никаких претензий, потому если ты журналист, ты имеешь право быть любопытным, задавать вопросы или даже присылать запросы, не вызывая подозрений. Это не работает в отношении, например, ФСБ, который любит работать под предлогом какой-нибудь коммерческой деятельности. А так у них есть предлог для путешествий и сбора информации.
Причем в случае с тем же Пабло Гонсалесом, он, казалось бы, журналист какой-то вообще непонятной баскской газеты, которой никакого дела не должно быть до военных конфликтов в Грузии и Украине. Но на это никто не обращает внимания — журналисты и журналисты, имеют право всем интересоваться. Поэтому, конечно, для шпионской деятельности это самая удобная профессия.