Вчера в Лондоне должна была состояться встреча по мирному урегулированию между США, Украиной и ЕС. Но переговоры сорвались: стороны вновь не договорились об условиях перемирия, а представители США и вовсе отказались участвовать в процессе. Почему провалилась дипломатическая инициатива Трампа, для чего Кремль выдерживает паузу и есть ли у Украины шанс сохранить поддержку — объясняет политолог Александр Морозов.
— Почему и нынешний мирный план Трампа не проходит?
— Говорить о каком-то четком «плане» со стороны США не приходится. Скорее, это дипломатическая импровизация — шаг за шагом выстраивается некая схема, но в хаотичной манере. Было предложение о 30-дневном прекращении огня без предварительных условий, но оно уже исчезло с радаров. Сейчас идут попытки в спешке найти другой формат, потому что Трамп сильно торопится: он обещал управиться за сто дней — и он хочет показать результат, подгоняя всех своих переговорщиков.
Но у США до сих пор нет системной концепции. Мы видим, как Уиткофф мотается с «челночной дипломатией», но результат неясен. Кремль упорно стоит на своем ультиматуме, и Соединенные Штаты этому пока ничего не противопоставили.
— Вчерашние переговоры в Лондоне провалились?
— Да, встреча действительно «сдулась». Основная версия — разногласия по статусу Крыма. Причем, согласно утечкам, Кремль требует признать Крым российским на международном уровне, а по четырем другим регионам установить некую «линию разделения» — аналог Минска-3. Но, во-первых, Песков быстро заявил, что Путин такой схемы не предлагал. А во-вторых, Украина отреагировала резко и жестко: даже обсуждение вопроса о признании Крыма для Киева неприемлемо.
Это не просто политически невозможно — это противоречит Конституции Украины, требует всенародного голосования, и абсолютно исключено для большинства западных стран. Ни одна из них не намерена признавать аннексию каких-либо украинских территорий.
Поэтому сейчас мы находимся в точке, где США просто готовятся хлопнуть дверью. Последние сливы вокруг лондонской встречи — это, по сути, финальные сигналы. Скорее всего, если прогресса не будет, Вашингтон действительно выйдет из процесса.
— И что тогда?
— Тогда повестка переходит в три новых плоскости. Первая — продолжат ли США продавать оружие Украине в 2025–2026 годах и на каких условиях. Вторая — вернется ли Вашингтон к гуманитарным механизмам: обмен пленными, поддержка семей, реабилитация раненых. И третья — будет ли США работать над новой переговорной архитектуры.
Идея, с которой выступал Трамп, с самого начала была дипломатически слабой. Но шансы на компромисс все еще есть — если переговорный формат будет выстраиваться не вокруг одного Вашингтона, а в составе более широкой группы: условно, две европейские и две неевропейские страны, значимые для Кремля. А США и ЕС поддерживали бы этот альянс из-за кулис. Вот у такого подхода могли бы быть реальные шансы на успех.
— Инициатива Трампа по прекращению огня оказалась провальной?
— Главная проблема — в самой стилистике. Она с самого начала была нереалистична и сопровождалась излишней публичностью. Подобные шаги — например, предложение о прекращении огня без предварительных условий — нужно было обсуждать кулуарно, дипломатическими каналами. Тогда, даже если бы не получилось, стороны не потеряли бы лицо. А так Трамп создал атмосферу истеричной спешки, будто все можно решить за сто дней — просто потому что он сам так решил. Это разрушает конструкцию переговоров.
Параллельно он начал предлагать Путину целый веер послаблений без давления в ответ. Это поставило Вашингтон в уязвимое положение и дало Кремлю возможность манипулировать. Переговорная конструкция зашла в тупик, и Кремль, как ни странно, оказался в более выгодной позиции.
— Почему Кремль отказался даже от такой «щедрой сделки»?
— Потому что она выглядела публично, а не как кулуарное соглашение. В логике Кремля это не компромисс, а унижение. Вся эта инициатива сопровождалась встречами, утечками, резонансными заявлениями. Словом, она выглядела как «американская победа», а не как взаимное урегулирование.
Для Путина важно было сохранить лицо. А здесь — слишком много внешнего пафоса и слишком мало реального равноправия. В итоге Трамп сделал ставку на «покупку тишины», а когда Кремль отказался, не последовало никакого «плана Б» — ни давления, ни новой инициативы. Все превратилось в дипломатическую импровизацию.
— И Кремль просто решил подождать?
— За эти сто дней в Кремле стало очевидно три вещи. Во-первых, Трамп — нестабильная фигура. Да, он яркий, харизматичный, но никто не знает, насколько он удержится. Это заставляет Кремль выжидать.
Во-вторых, Трамп уже успел нанести серьезный удар по западной коалиции. Франция, Германия, Северная Европа — все лихорадочно ищут новые формулы. Путин видит: альянс поддержки Украины ослабевает, так зачем спешить?
И в-третьих, Трамп разрушил прежнюю концепцию конфликта. Исчезла риторика об агрессии, компенсациях Украине, ответственности. Теперь предлагается совсем другая рамка — без упоминания вины и без попыток зафиксировать справедливость. Даже вопрос о замороженных активах России в ЕС — больше не обсуждается.
Кремль это видит. И решает: зачем соглашаться на ситуативные сделки, если можно дождаться, пока Запад сам придет к формуле, которая устроит Путина? А она — простая: признание нейтрального статуса Украины, закрепление за Россией всех четырех «присоединенных» регионов, снятие санкций и международная легализация итогов войны. Вот и вся концепция.
— Почему не последовало никакого давления на Кремль?
— Трамп относится к Путину с большим уважением. В его политической картине мира Путин — сильный лидер, почти герой, предтеча «трампизма» в международной политике. Поэтому, в отличие от Китая или Ирана, к России он всегда проявляет осторожность. Кроме того, Трамп искренне считает, что Путин — такая же жертва демократов, как и он сам. В его восприятии они оба пострадали от «либеральной глобальной машины». И это объясняет мягкость его риторики — он не видит Путина врагом.
Он считает, что Путин находится «в своем праве», и даже удивляется, почему Путин не вступает с ним в открытую антиидеологическую коалицию против Байдена. Любой другой на месте Путина, наверное, давно бы уже публично заявил, что Байден — «главное зло». А Путин этого не делает. И этим, как ни странно, он вызывает у Трампа еще большее уважение. Он видит в Путине «самостоятельного большого игрока», который, несмотря на симпатии, сохраняет дистанцию и принципиальность.
А вот поддержка Украины для Трампа — это не стратегический приоритет. У него есть три глобальные цели: удар по Байдену, экономическая реформа и миф о великом Трампе как лидере. Остальное — это импровизация. В том числе и вопрос о помощи Украине. Да, даже при окончательном разрыве с Киевом американские оборонные корпорации все равно будут производить оружие — есть долгосрочные контракты, заказы от Европы. Но Трамп вполне может сократить или заморозить помощь — не как принцип, а как политический жест. Однако полностью отказаться от нее без всякой выгоды — это было бы откровенным поражением. Такого даже он, скорее всего, не допустит.
— Eсли переговоры проваливаются, есть ли у Украины какие-то надежды?
— Главная надежда — это укрепление европейского альянса поддержки. Украина уже встроена в систему: логистика, обучение военных, программы НАТО. Этот фундамент сохраняется. Ухудшение глобальной экономической обстановки также может ударить по России. Это даст Киеву шанс на перегруппировку. И, наконец: за два года войны Кремль так и не решился на масштабное наступление. Нет мобилизации, нет фронтального удара. Это признак ограниченных возможностей. Если фронт не двинется, Украина удержит свои позиции — даже без полной поддержки США.
Трамп и вопрос о Крыме
Уже после записи интервью с Морозовым Трамп изменил свою позицию по Крыму, хотя его признание российским считалось частью нового плана. Сперва президента США отругал Зеленского на неуступчивость из-за нежелания признавать Крым российским. Разразился скандал, и позже на вопрос о готовности США признать Крым российским, Трамп не стал отвечать прямо: «Я просто хочу, чтобы конфликт закончился».
Между тем, госсекретарь США Майк Помпео во время первого срока Трампа прямо заявлял: «Я хочу заверить, что Соединенные Штаты не признают и не будут признавать предполагаемую аннексию Крыма Кремлем. Мы поддерживаем союзников, партнеров и международное сообщество в нашей приверженности Украине и ее территориальной целостности. Санкции, связанные с Крымом, не будут сняты, пока россия не вернет Украине контроль над Крымским полуостровом». Об этом Помпео говорил в июне 2018 года, представляя «Крымскую декларацию». Подробнее о крымском вопросе смотрите здесь