В июле заканчивается весенне-летняя сессия Госдумы, она проводит заключительные заседания, рассматривая большое число законопроектов. О том, чем отличились депутаты в уходящем политическом сезоне, и почему они опять так много запрещают и ужесточают, в интервью главного редактору «Точки» и «МО» Максиму Гликину рассказала политолог Екатерина Шульман.
— В весенне-летнюю сессию депутаты снова приняли массу новых запретов и ужесточений. Введена масса запретительных норм, угрожающих иностранцам, уехавшим, нелояльным. В чем тут логика? Ощущение, что уже нечего больше запрещать и некому больше угрожать.
Начнем с того, что судьба Госдумы незавидна. На протяжении последних трех созывов она приобрела и поддерживает репутацию бешеного принтера. При этом, если мы присмотримся ко всей ее законотворческой деятельности, то запреты и ужесточения, которые она вводит, совершенно не дают ей каких-то новых репрессивных полномочий.
Со стороны может показаться, что это страшный государственный орган, который раз за разом отгрызает у граждан их права и свободы. На самом деле, если прочесть то, что принимается, - это делегирование полномочий исполнительной власти. Запретительные и репрессивные законопроекты с давних пор пишутся намеренно размыто, именно для того, чтобы предоставлять максимальные возможности финальному правоприменителю.
Поэтому, кстати, чем ниже статус нормы, тем лучше она исполняется. Наша Конституция — это некоторое риторическое упражнение, а вот ведомственная инструкция будет выполняться буквально. И ее открыто нарушать никто не будет.
При этом ведомственные инструкции и нормативы должны ссылаться на федеральное законодательство и как-то, скажем так, гнездиться в их лоне. Поэтому, если мы понимаем эту логику, то мы не будем употреблять всяких расхожих трюизмов насчет того, что законы в России не исполняются или что они, может, и хорошие, просто их никто не соблюдает. Они чудовищны, и они исполняются.
Таким образом, Дума “фронтит”, как нынче выражаются, совершенно других заказчиков, которые являются инициаторами и бенефициарами этих законодательных новелл.
«Маленькие помощники Минобороны»
— Кто же эти основные заказчики?
— Начнем с Минобороны. В этом году депутаты продолжали заниматься обслуживанием его интересов в создании и поддержании таких инструментов, которые будут поставлять новых рекрутов без того, чтобы государство было вынуждено объявить новую мобилизацию. Мы видим, что этот опыт осени 2022 года признан слишком рискованным. И система избегает его всеми силами. Одновременно мы видим, что она не собирается прекращать воевать. Более того, она не собирается прекращать воевать теми методами, которыми она воюет до сих пор. Эти методы требуют мяса. Соответственно, его надо поставлять.
Один способ его поставлять — это деньги. И тут устроено очень умно: основная тяжесть финансовых обязательств переложена на регионы, а не на федеральный центр.
Федеральная выплата составляет 400 тысяч. Эта сумма определена указом президента, и она не меняется. А в регионах — просто какая-то биржа.. Одни регионы повышают стоимость своей выплаты, другие понижают, какие-то повышают, но в ограниченный период. Типа, спешите, а то будет поздно. Это увлекательный динамичный рынок.
В это время Государственная Дума создает все больше возможностей для того, чтобы подписание контракта не просто избавляло от наступившей уголовной ответственности, но уже и закрывало уголовное дело. То есть факт преступления, правонарушения становится небывшим. Если вы, стоя над, так сказать, окровавленным трупом, скажете: я в домике, вот у меня лапки, я подписал контракт с Минобороны — не будет дела, не будет судимости, не будет расследования. Что будут делать с потерпевшими, мы пока не знаем.
— Но ведь избавление от уголовной ответственности — не единственный стимул?
— Разумеется. Еще одна мера — снижение всех барьеров для подписания контракта. Теперь необходимо иметь только 18 лет отроду. Рекруту не нужно не то, что образование или опыт военной службы, не нужно даже российское гражданство, не нужно никакое другое гражданство. Лица без гражданства, апатриды, теперь тоже могут заключать контракт с Минобороны.
То есть любое человеческое существо, выглядящее совершеннолетним, вне зависимости от того, говорит ли оно на каком-то языке, отличает ли лево и право, каково его прошлое, настоящее, гипотетическое будущее, — может быть контрактником.
Кроме того, усиливается ответственность за недонесение на себя военкомата. То есть систему учета военнообязанных стремятся сделать максимально всепроникающей. Это необходимо для контроля над общей массой потенциальных призывников и контрактников.
Так депутаты выполняют роль маленьких помощников Минобороны.
Ямы и бараки для украинцев
— Кому еще из силовиков они помогают?
Также Дума является маленькой помощницей ФСБ, которая в эту сессию активно проявляла себя в качестве законодательного лоббиста.
Можно назвать закон о необходимости предварительного согласования с ФСБ любых научных и учебных мероприятий с участием любых иностранных граждан либо организаций, вне зависимости от степени дружественности этой страны и вне зависимости от уровня этого мероприятия. То есть просто любых иностранцев в вузах или НИИ надо согласовывать с ФСБ.
Если я правильно понимаю суть этой инициативы, её не совсем справедливо назвать, так скажем, ФСБшной. Это некоторое совместное творчество, в котором, кажется, первая мысль принадлежит, как ни странно, Миноборнауке. Это попытка со стороны министерства несколько застраховать свою паству от бесконечных уголовных дел о госизмене против ученых, переложив часть ответственности на ФСБ.
— И это получится сделать на практике?
Это наивная попытка. Спойлер: ничего из этого не выйдет. Для ФСБ наличие предварительного согласования не будет препятствием для возбуждения уголовного дела. На протяжении последних лет мы уже достаточно ясно увидели: ФСБ не может нести ответственности ни за что. Что бы ни случилось, ФСБ виновата быть не может и ни за что не отвечает, даже в пределах своих непосредственных полномочий. Поэтому, если у вас было согласование вашего мероприятия, то вам скажут, что мероприятие это вы согласовали, а в рамках его вы занимались шпионажем и госизменой. И сядете вы тем не менее.
На практике это приведет к тому, что российские образовательные и научные учреждения будут избегать любых контактов с любыми иностранцами, включая дружественных китайцев. Либо, если им все-таки это необходимо, они не будут эти контакты формализовывать. Но тогда их еще легче будет посадить.
— Есть ли другие важны для ФСБ новеллы?
— Да, это законопроект о возвращении СИЗО «Лефортово» в ведение ФСБ. При этом корректируются Уголовно-исполнительный и Уголовно-процессуальный кодексы. Некоторые коллеги видят в этой инициативе возможный знак подготовки к более массовым репрессиям, которые ФСБ собирается реализовывать. Но для того, чтобы организовать массовость посадок, надо не «Лефортово» перевести из ФСИН в ФСБ, а ввести такие процессуальные нормы, которые позволят вам быстрее пропускать через мясорубку большее количество людей.
Тем не менее, этот законопроект крайне характерен. Он знаменует разрыв с последними остатками необходимости соответствовать европейским нормам, в рамках которых нельзя, чтобы тот, кто вел следствие, он же и сторожил последственных. Собственно, поэтому у нас имеется ФСИН - отдельная структура, которая как бы подчинена гражданскому Министерству юстиции, хотя сама гражданским ведомством не является. Соответственно, ФСИН не ведет следствие, а следователи не имеют своих казематов.
Вот эта норма теперь отменяется. Возможно, следователям ФСБ надоело ходить в «Лефортово» в качестве прикомандированных сотрудников и что-то из себя изображать. Они хотят властвовать своей вотчиной безраздельно. То лицемерие, которое является необходимой одеждой цивилизации, мы с себя гордо сбросили и во всей своей природной наготе пляшем на глазах честного народа.
Это с одной стороны. С другой стороны, можно себе представить, что под эту лавочку они не только заберут Лефортово, а, например, легализуют свои страшные фильтрационные лагеря и тюрьмы для украинцев. И это будут изоляторы ФСБ, куда вообще никогда не проникнет свет дня. Он и сейчас туда не проникает, потому что это несуществующие структурные единицы. Их как бы нету.
Что там делается? Ну вот кто живой вышел, тот рассказывает. И рассказывают люди такое, что трудно бывает понять, как они не лишились рассудка от всего пережитого. Вот через эту систему можно прогонять довольно много народа. Через них и прошли много людей из, так сказать, приграничных территорий, фронтовых, прифронтовых, из так называемых новых субъектов Российской Федерации.
Эта фильтрационная система — наверное, худшее, что происходит с бывшей правоохранительной системой РФ. Каковы бы ни были пыточные и страшные у нас ИК или СИЗО с дурной репутацией, все же туда приходят адвокаты, все же оттуда ходят письма. Все-таки можно передать передачу, можно родственнику приехать на свидание. Есть какое-то начальство, которое известно по именам. Есть какой-то адрес, куда можно написать.
Можно пожаловаться на них, в конце концов. Может, из этого ничего не выйдет? Да может, и выйдет, как вышло в случае с Аней Журавлевой (о ней мы писал здесь).
А вот эти ямы в земле, эти бараки неизвестно где —- это совсем тьма. И, как вы понимаете, свою работу адову, как сказал Маяковский, осуществляют наши с вами славные сограждане. И они же там не останутся. Они пойдут распространять этот волшебный опыт по всей Руси Великой.
«Про Слона говорить нельзя, а про мигрантов можно»
— То есть главные заказчики из числа силовиков — это Минобороны и ФСБ?
— Я бы назвала и третье ведомство, которому депутаты немножко помогли: это МВД.
Тут мы должны обратить внимание на антимигрантскую кампанию, которая была одним из ключевых сюжетов думской работы в эту сессию, как и в предыдущую. Про дела, о которых мы до сих пор говорили, депутаты не особо распространяются публично. Никто не будет вам рекламировать ни новые штрафы для военкоматов, ни передачу тюрем ФСБ. Володин вам про это не расскажет.
А вот про мигрантов он расскажет. Это позволительная тема. С одной стороны, это нечто, что людей действительно волнует, это реальное социальное явление и, соответственно, источник социальных напряжений и противоречий во всём мире.
С другой стороны, это нечто, о чем можно говорить, когда запрещено говорить о слоне в комнате. Слон, вообще-то говоря, уже почти тебя затоптал, но даже когда он с хрустом наступает тебе на хребет, ты не можешь сказать, что, собственно, происходит. Ты должен молчать или рассуждать об отрицательном росте, плановом охлаждении и подобных фикциях.
Итак, про слона говорить нельзя, а про мигрантов можно. Поэтому в весеннюю сессию депутаты много об этом говорили и достаточно много напринимали.
— А в чем общая концепция принятого?
— Концепция такая: пока не вводится никаких ограничений на въезд для мигрантов из ближнего зарубежья. Из безвизовых стран постсоветского пространства въехать в РФ по-прежнему легко. Не появилось никаких требований виз или официальных квот на въезд. Но есть бесконечное ужесточение правил внутри страны, имеющее единственный вектор: все больше и больше прав и полномочий дается сотрудникам МВД, которые следят за этой миграцией.
Такое ощущение, что в ситуации, когда МВД – нелюбимое и недокормленное дитя в сообществе силовиков, когда у них чудовищный кадровый недокомплект, и на каждой коллегии министерства министр говорит об этом, и с каждым годом процент недобора личного состава, который он указывает, все растет и растет, им дают подкормиться. Да, мы знаем, что вы низкооплачиваемые, что у вас все разбежались на контракт, кто, скажем так, пожаднее и поглупее. Мы понимаем, что у вас нет таких возможностей, как у ФСБ, и у вас нет такой красивой формы, как у Росгвардии. Но вот вам это бесправное мигрантское стадо, вы можете его стричь и резать. Это ваше.
В этой сфере мы видим для МВД все больше возможностей, все меньше контроля. Обратите внимание, кстати, что, несмотря на многочисленные об этом разговоры, так и не возникло никакого отдельного ведомства по делам миграции. В 2016 года ФМС России была упразднена и преобразована в Главное управлению по вопросам миграции в составе МВД. В апреле 2025 года управление стало называться Службой по вопросам гражданства и регистрации иностранных граждан, но остается структурным подразделением МВД.
Это значит, что по-прежнему верхним ведомством во всем этом вопросе является МВД. Это их крест, и это их хлеб.
— Но мне показалось, что появилось очень много всяких запретов на общение с иностранцами. Помимо контроля за учеными. Запрет госорганам, банкам, операторам связи общаться с гражданами через иностранные мессенджеры; сим-карты для иностранцев только по биометрии; усложнение въезда и пребывания для иностранцев, которые берут визы. Нельзя будет напрямую позвонить с иностранной сим-карты.
— Я бы отнесла это к рубрике «Посильная помощь МВД». Могучий источник, или, по крайней мере, предлог для ограничения прав граждан — это борьба с телефонными мошенниками. Они действительно разгулялись до размеров социального бедствия, но законодателю не важно, что на самом деле происходит, ему нужен повод эффективнее до граждан докопаться.
В совокупности эти меры вписываются в общий тренд самоизоляции. При этом РФ желает, с одной стороны, изолироваться от вредного внешнего влияния, но желает также и обходить санкции и завозить то, что ей нужно. Поэтому изоляция наша столь же двусмысленна, как и все остальное в российской внутренней, да и внешней политике.
— А зачем вообще нужна эта изоляция?
Смотрите, мы же воюем, правильно? Ежели мы воюем, значит, мы в кольце врагов. Ежели мы в кольце врагов, то напрашивается изоляционистская риторика. Одновременно мы будем говорить, что никакой изоляции нет, наоборот, Россия, признанная и любимая, как никогда раньше, всем незападным миром, является флагманом антиколониального сопротивления.
Коллективная российская власть хочет свободы от международных обязательств. Поэтому мы вышли из международных договоров, из европейских правозащитных конвенций, из Болонской системы. Мы хотим сделать дипломы наших выпускников неконвертируемыми, чтобы они от нас не разбежались, а остались бы работать на заводе дронов в Алабуге, а больше ни о чем и не думали.
Не желая связывать себя никакими обязательствами, мы не хотим и той изоляции, которая заключается в том, что вам ничего не продают и у вас ничего не покупают. Самообеспечение и автаркия в советско-корейском духе — сами производим и сами себя обеспечиваем — не являются ни возможными, ни даже желательными.
Кстати, не обратили внимание, что про импортозамещение давно что-то никто не говорил? Это уже не модная тема. Впрочем, вам скажут: мы меньше говорим об импортозамещении, потому что уже, в общем, его достигли и всё нужное импортозаместили. Мы совершенно самоокупаемая, самостоятельная экономика. Только картошки нету, потому что нет семенного материала, который завозился из ЕС. И с другими сельскохозяйственными культурами тоже как-то сложновато, потому что, оказывается, все это завозилось из ЕС. Но, в основном, конечно, успешно импортозаместились.