Репрессии в отношении «своих» долгие годы казались Путину невозможными. В этом смысле он некоторым образом был заложником мнения тех людей, которым сам же платил зарплату, - всех этих Соловьевых, Симоньян и так далее. По мере раскрутки маховика репрессий и ужесточения режима, проблема исчезает. Уж если можно убить Пригожина и посадить Гиркина, то и прочих «патриотов» тоже можно прижать к ногтю. В этом смысле оглядываться на то, что там думают «патриоты», Путину теперь нет необходимости. Как он скажет, так и будут думать. Можно садиться и договариваться с Трампом.
***
В фольклорах многих народов мира имеется сюжет о чудесном превращении. Безобразная жаба вдруг становится Василисой Прекрасной, чудовище - принцем, а гадкий утёнок - лебедем.
Перед Трампом стоит одна очень важная и при этом чрезвычайно деликатная задача - он должен превратиться для Путина буквально в принца. Комбинируя давление и лесть, ему надо стать для российского лидера главной референтной личностью - человеком, чья оценка его - Путина - действий окажется важнее оценки людей, на которых тот привык ориентироваться: всех этих Ротенбергов, Ковальчуков, Патрушевых и так далее.
Трампу нужно, чтобы в самый ответственный момент Путин настолько бы не хотел его разочаровывать, что мнение всех прочих для него перестало иметь значение. Тогда бы Путин прекратил войну. Указанное «чудесное превращение» должно стать комбинацией идеально подобранных позитивных и негативных стимулов. Здесь не обойтись без угроз - в виде санкций, оружейных поставок Киеву, приёма Украины в НАТО и так далее, - но при этом угрозы должны перемежаться комплиментами - с тем, чтобы Путин не только опасался Трампа, но и искренне тянулся к нему. Трампу нужно, чтобы в Путине пророс своего рода «стокгольмский синдром» - искреннее желание помочь тому, кто внушает опасение.
***
Хотя бы теоретически надежда есть. Как бы ни любил Путин своё окружение, между ними - пропасть. Он - хозяин, они - обслуга. В России не дружинная демократия, при которой князь - лишь первый среди равных, а у дружинников есть неотчуждаемые права, которых даже он отнять не может. В России классическая восточная деспотия. В её рамках подданные - это, по сути, рабы. В любой момент каждый из них может быть низвергнут правителем с Олимпа. И уж если это касается членов высшего руководства, то это тем более относится к остальному населению страны - в том числе и к «патриотическому сообществу». Путин, давно и привычно обеспечивающий его лояльность, - сначала с помощью пряника, а теперь с помощью кнута - знает ему цену.
Другое дело - Трамп. Он полновластный хозяин в своей стране - самодур, каких ещё поискать. Он не играет в демократию, а сворачивает ей шею. Причём, строго говоря, он совершает подвиг, гораздо более масштабный, чем сам Путин. Тот уничтожил слабую, едва нарождающуюся российскую демократию - по сути, заглушил младенца в колыбели, - а вот Трамп - тот бросил вызов титану - системе, которой сотни лет. Путин не может этого не чувствовать и не уважать. Помните тот единственный раз, когда российский лидер с уважением отозвался о действиях Зеленского? Это было недавно в связи со скандальными попытками последнего установить контроль над антикоррупционной вертикалью. Путин назвал привёдший к скандалу законопроект «борьбой за суверенитет». Именно такие вещи вызывают у российского президента уважение.
В общем, Трамп для Путина - фигура хоть и из враждебного лагеря, но сама по себе способная внушить пиетета больше, чем сонмы подчинённых - по сути рабов.
По замыслу американского президента Путин должен спросить себя: «Да почему я должен ссориться с Трампом? Ради кого? Ради того, чтобы понравиться Симоньян?.. Пушилину?.. Патрушеву?.. Какого чёрта?! Кто они вообще такие?!»
Надо иметь в виду, что между первыми лицами есть какая-то своя магия отношений, отличающаяся от всех иных типов социальных связей.
Помните, как пьяный Иван Васильевич из одноимённой комедии грозно кричит придворным певцам, вздумавшим назвать крымского царя «собакой»? «Какая это собака?! Не позволю про царя такие песни петь! Распустились тут без меня!» Мало кто ожидал, но вжившись в роль самодержца, Иван Васильевич вдруг проассоциировал себя не со своими подданными, а с чужим царём. В блестящем бондарчуковском «Ватерлоо» в ответ на просьбу одного из офицеров разрешить ему выстрелить в Наполеона в момент, когда тот окажется в пределах досягаемости ружейной пули, герцог Веллингтон возмущённо отвечает: «Конечно, я не разрешу! У командующих есть более важные задачи, чем стрелять друг в друга». Тильзитский мир, заключённый Россией и Францией вопреки общественному мнению обеих стран, стал возможен именно благодаря взаимному уважению, которое испытывали по отношению друг к другу Александр Первый и Наполеон. А можно, например, вспомнить многолетние тёплые чувства и глубокое уважение, которое испытывали друг к другу британская королева Виктория и Александр Второй. Испытывали в тот самый момент, когда в Англии бушевали антироссийские эмоции, выразившиеся в том числе и в Крымской войне, а в России, соотвественно, господствовало ощущение, что «англичанка гадит».
Думаю, что Трамп именно к чему-то такому и стремится - к личной дружбе автократов поверх национальных интересов их стран. Вернее поверх того, что они когда-то в качестве таковых презентовали своим последователям. В принципе, это возможно - в глубине души Путин безусловно понимает и то что никакой угрозой для России Украина не является, и то, что она может прожить без Запорожья или Херсона. Комбинируя искусно создаваемые риски и лесть, Трамп хотя бы теоретически способен переломить путинское упрямство. Не будем забывать, что после «плохого следователя» Байдена, новый американский лидер представляется Путину «следователем» хорошим и естественно ожидать, что нежелание его разочаровывать является важным компонентом путинской мотивации.
Кто-то может сказать, что всё это слишком сложно для Трампа, и поэтому необходимо пояснить, что речь идёт не столько о рационально сформулированном замысле, сколько об интуиции. Она у Трампа есть.
К сожалению, надо иметь в виду и то, что описанный процесс может оказаться улицей с двусторонним движением. Как Пигмалион когда-то влюбился в своё создание, так и Трамп, старающийся сформировать в Путине зависимость от своего мнения, может сам в такую зависимость впасть. Но нам в любом случае полезно понимать, на какой эффект рассчитывает американский лидер.