Вчера Европарламент призвал сбивать российские дроны и самолёты, нарушающие границы ЕС, после серии инцидентов с неопознанными беспилотниками над Европой — от Дании и Польши до Литвы. В НАТО, по данным Financial Times, также обсуждают возможность вооружённого ответа на гибридные атаки Москвы. О реакции НАТО и целях Путина мы поговорили с экс-министром обороны Литвы, депутатом Европейского парламента Расой Юкнявичене.
— Раса, в последние недели из разных европейских стран приходят сообщения о «неопознанных дронах». Уже подтверждено, что российский дрон «Гербера» упал в Литве, министром обороны которой вы были. Но Европа как будто закрывает глаза на все происходящее. И никакой реакции нет. Почему?
— Вы знаете, я думаю, что главная реакция — это сплочение европейских государств. Когда очередной налет дронов случился в Копенгагене, даже те люди, которые думали, что война в Украине — это где-то далеко, стали думать совсем по-другому. Это уже касается всей Европы, сейчас уже гораздо серьезнее на все это смотрят. И я не сказала бы, что Европейский Союз ничего не делает — просто это совсем новая ситуация с дронами. Такого никогда не было, и какой-то специальной программы или специального вооружения [чтобы массово сбивать беспилотники] — нет. Но могу сказать, что сейчас такое вооружение создается и создается очень быстро.
И последние неформальные встречи европейских лидеров были посвящены как раз этому. Более того, Еврокомиссия уже создает проект антидроновой стены (еврокомиссар по обороне Андрюс Кубилюс считает, что ее создание займет более года — «Точка»).
У нас есть очень хорошая школа — это Украина. У Украины есть достаточно уже опыта, и мы, в Литве, этим опытом уже обмениваемся с Киевом. Так что я не сказала бы, что ничего не делается. Но это как новая болезнь, нужны новые лекарства против этого.
— В Литве дрон «Гербера», прилетевший с территории Беларуси и упавший на полигоне под Каунасом, искали несколько дней. В чем была проблема? Почему так долго не могли найти беспилотник?
— Проблема в том, что наши радары не настроены на такие низкие высоты. Эти беспилотники летают не очень высоко, а радары настроены на самолеты и на ракеты, которые летают гораздо выше. К сожалению, ни одно государство в мире не имеет таких радаров. И это тоже новая история. Но сейчас разрабатываются системы, которые смогут засекать дроны, летящие на небольшой высоте.
Дрон "Гербера", упавший на военном полигоне под Каунасом Минобороны Литвы
Со стороны Путина идет тестирование НАТО. Он явно нацелился на европейские страны, и мы воспринимаем это очень серьезно. И мне кажется, что сейчас все больше и больше людей в на высших уровнях политики начали понимать, что идет такая война, в которой нужно помочь Украине победить. И все меньше становится заявлений про возможность Третьей мировой войны и о том, что не надо провоцировать Россию. Настроения такие, что надо не только защищаться, но и делать все, чтобы Путин проиграл.
— Вот, кстати, о том, чтобы Путин проиграл. Что сейчас с замороженными российскими активами? По данным Еврокомиссии, около 200 млрд евро активов Центробанка России были заморожены в ЕС. Большая часть хранится в Бельгии, но они же пока не конфискованы. Есть ли такие планы?
— Понимаете, Европейский Союз — это не унитарное государство, где решения принимаются в правительстве. У нас есть разные партии и разные мнения относительно той или иной проблемы. И безопасность, и политика по иностранным делам — это компетенция государств. Это не компетенция Европарламента, это не компетенция Еврокомиссии. Это компетенция членов Европейского союза. Мы как Европарламент можем лишь дать рекомендацию. У Еврокомиссии уже есть проект по этому поводу, но государства должны принимать свои решения.
И если, например, эти активы находятся в Бельгии, то решение по их конфискации должна принимать эта страна. Я напомню, что в этой стране активы из всего мира в этой структуре [речь о Euroclear, центральном депозитарии ценных бумаг, находящемся в Брюсселе], так что эта ответственность лежит на плечах Бельгии. Да, есть и в других государствах, но самые большие активы российские — это Брюссель. И я думаю, что в ходе переговоров в ЕС будет найден такой юридический путь, чтобы часть этих активов была предложена в качестве помощи Украине, и чтобы ответственность за эти деньги взял весь Европейский союз. И что эти активы будут возвращены России только тогда, когда она выплатит репарации за ущерб, причиненный Украине.
— Но деньги — это будущее. А сегодня люди живут в неизвестности, многие опасаются большой войны или падения на их головы вот этих «неопознанных» беспилотников.
— Конечно, это нормальное чувство у каждого человека. Мы уже находимся в состоянии войны, но пока гибридной. Это уже более чем ясно. Также как и то, что нужно бросить все ресурсы и средства на то, чтобы Украина не только что оборонялась, но и чтобы она могла победить в этой войне.
— А что сегодня значит победа?
— Пока в Европе нет единого мнения по этому поводу. Если вы хотите мое мнение, то победа — это деоккупация захваченных территорий. Потому что если земли не будут возвращены Украине, то это будет временный мир. Но многое зависит от Соединенных Штатов Америки. И мы сейчас видим поворот США насчет этой войны. Надолго ли Трамп поменяет свое решение — неизвестно. Но я понимаю одно — не будет сильной Америки, если Россия победит и будет война между Россией и Европой. И я думаю, что политики в Америке тоже это понимают.
Беседовал Илья Давлятчин