Верховный суд забрал квартирное дело Ларисы Долиной для пересмотра, сама певица год спустя согласилась вернуть деньги пострадавшей из-за нее покупательнице. Но за год сильно пострадал и сам рынок жилья — и дело не только в росте недоверия между покупателями и продавцами, но и в самом разрушении института частной собственности. Об этом в интервью программе «Можем объяснить» рассказал экономический обозреватель Вячеслав ШИРЯЕВ.
— Как история с продажей квартиры Долиной скажется и уже сказалась на рынке вторичного жилья?
Скажется не только на рынке вторичного жилья, но и первичного тоже, потому что эти рынки взаимосвязаны. Разрушение вторичных сделок часто приводит к срыву ипотечных — потому что ипотечные сделки в 70% случаев завязаны на первоначальный взнос, получаемый с продажи имеющегося жилья. Нестабильность и недоверие, которые охватили всех участников рынка - они, естественно, подрывают основы всей системы.
В общем, есть много всяческих подводных камней в этой истории.
— И как можно защититься от мошенников?
Получается, только какими-то очень радикальными средствами. Например, брать только старые объекты, которые давно на рынке висят — но это значит, что они не очень интересны, не очень выгодны. А если брать свежие объекты, то есть риск, что человек продает под давлением каких-то обстоятельств, сразу в работу специалистов и покупателей вступает какое-то огромное количество факторов, которые нужно одновременно держать в голове. И все равно никакой гарантии получить невозможно, что ты купишь квартиру, а потом у тебя ее не отнимут. В общем, право собственности низведено до каких-то маргинальных значений.
— Как вы оцениваете перспективу дела в Верховном суде?
Так как он отреагировал очень быстро и взял этот кейс в работу — обычно пробиться в Верховный суд с каким-то делом очень сложно — да еще и сразу поставил к рассмотрению, все это дает ожидание, что с этим кейсом все-таки разберутся и восстановят порядок. Потому что ущерб гораздо больше, чем те несчастные 100 миллионов рублей, которые можно было бы просто Долиной из какого-нибудь фонда президентских грантов под какой-нибудь мюзикл про СВО выдать. Да и сказать: Лариса, ну ты лоханулась, ну вот тебе тут, поставь какую-нибудь ерунду на льду, хочешь там в кокошниках, вот тебе 100 миллионов рублей, но только не ломай систему.
— Почему дело получило такой резонанс — только из-за фигуры Долиной?
Сейчас спохватились, я думаю, на уровне администрации президента осознали последствия своего скоропалительного решения. А то, что был сигнал из АП защитить Долину — это 100%, ну кто еще в судах может такое влияние иметь? У всех Z-артистов есть свои крыши, в лице Новикова, Кириенко. И, разумеется, в АП есть специальные люди, которые отвечают за судебную систему, которые звонят в суды. Они увидели ущерб, увидели риски, потому что это риски для элиты тоже, не только для обычных людей. Потому что когда они записывают что-то там на своих родственников, какие-нибудь активы — это же все равно просто бумажка, это та же запись в реестре. И если вы рождаете недоверие к записям в государственном реестре, то это и для вас плохо. Потому что вы потом не докажете, что ваша племянница в 17 лет заработала на завод какой-нибудь.
Поэтому сейчас, мне кажется, они будут это откатывать и минимизировать ущерб.
— Что кейс Долиной говорит о российском правосудии и правоприменении?
Все хотят, как профессор Преображенский, окончательную бумажку. А получается, что окончательной бумаги быть не может. Все считали, что это запись в реестре. Государство гарантирует, проставляя запись рукой своего чиновника, что устанавливается право частной собственности. И пока эта запись в реестре не станет железобетонной, то никакие периоды охлаждения, или что там предлагалось Госдумой, чтобы предотвратить такие случаи — не помогут.
А когда само государство начинает действовать на девальвацию, на уничтожение ценности этого акта, то дальше встает вопрос - а где мы остановимся? Эта запись теперь ничто, она не имеет ценности. Дальше в какую стадию мы переходим? Разумеется, в силовую - то есть у кого там, у продавца или у покупателя — больше силового ресурса, крыша там, или брат из ФСБ.
В деле Долиной мы видим, что государство не может обеспечить, как арбитр, реализацию права человека на обладание чем-либо.