334 погибших. 186 детей. Эти числа – навсегда в истории России. Хотя власти всеми силами пытались их забыть и вычеркнуть из памяти жителей страны. Трагедии в Беслане исполнилось 20 лет. За это время никто, кроме самих террористов, не понес ответственности за это страшное преступление, унесшее жизни стольких людей. Хотя вопросы начали задавать сразу, ответов на многие из них власть не дает и спустя 20 лет.
Их предупреждали, но они не услышали
С января по август 2004-го года в России произошло как минимум 7 терактов, в них погибли более двухсот человек. Ровно за две недели до Беслана замглавы МВД Северной Осетии Маирбек Моураов проинформировал подчиненных, что на границе с Ингушетией собираются боевики. По поступившим сведениям, террористы планировали захват гражданского объекта с заложниками.
За неделю до 1 сентября тот же замглавы МВД требует от начальников подразделений выделить сотрудников для дежурства в каждой школе. А за 4 дня – поручает обращать внимание на группы мужчин боеспособного возраста.
Наступает 1 сентября. Прямо во время торжественной линейки боевики захватывают школу №1 в Беслане. Заложников – более тысячи человек — сгоняют в спортзал. Нескольких мужчин расстреливают.
В записке, переданной заложницей, террористы требуют конкретных переговорщиков – президента Осетии Дзасохова, главу Ингушетии Зязикова, советника президента Аслаханова и детского врача Рошаля. Из четверых в переговоры с террористами вступили только Рошаль и Аслаханов.
Во второй день боевики согласились говорить с Русланом Аушевым, бывшим президентом Ингушетии. Он стал единственным человеком, которого террористы пустили в школу.
Переговоры с Аушевым были записаны одним из боевиков – на камеру, отнятую у заложницы, которая планировала снимать торжественную линейку. В какой то момент к разговору присоединяется директор школы Лидия Цалиева. Вот их диалог в тот страшный день
Лидия Цалиева: «Ради Бога, ради Христа, ни одного ребенка моего, пожалуйста, не обидьте».
Главарь террористов Хучбаров: «От нас ничего не зависит. Это зависит от Путина, от вашего президента».
Цалиева: «Ну, к Путину, конечно, я не могу попасть…»
Хучбаров: «Да, я понимаю».
Цалиева: «Но я его очень тоже прошу. Очень прошу, ради детей».
Аушеву удается договориться — боевики отпускают матерей с грудными детьми. Одного ребенка бывший президент Ингушетии выносит сам.
Утром 3-го сентября российские газеты пишут о возможном штурме — но в том ключе, что его не будет и не должно быть. То же самое обещает родственникам заложников, собравшимся в доме культуры, президент Северной Осетии Александр Дзасохов.
Около 11 утра с террористами удается договориться о вывозе тел мужчин, расстрелянных в первый день захвата. Через 2 часа к школе подъезжает машина с сотрудниками МЧС, чтобы забрать их.
В 13:05 в школе раздается мощный взрыв, через 20 секунд — еще один. С этого момента и в течение нескольких часов вокруг школы царит хаос, разобраться в котором потом пыталось следствие, депутаты и журналисты. Часть заложников убегают из спортзала через образовавшуюся в стене дыру, боевики стреляют по ним. В сторону боевиков беспорядочно стреляют жители Беслана, которые пришли к ней со своим оружием. Военные и гражданские пытаются вытаскивать людей под перекрестным огнем.
В школу заходит спецназ ФСБ, в здании идет бой. Боевики с сотней заложников отступают в столовую, спецназ идет за ними, перестрелка продолжается в столовой. В спортзале начинается пожар, но его никто не тушит. Позже там найдут множество обгоревших тел.
События в бесланской школе три месяца расследовала парламентская комиссия. Она пришла к выводу, что силовая операция началась вынужденно - когда в спортзале прогремел взрыв. Его произвели боевики – цитата, в соответствии с ранее разработанным планом.
Депутат Юрий Савельев, входивший в комиссию, с ее выводами категорически не согласился и представил альтернативный доклад. По его версии, первые взрывы – это результат выстрелов силовиков из реактивных огнеметов «шмель» по спортзалу с заложниками. Тубусы от шмелей нашли на крыше соседнего здания – по официальной версии, их применяли против оставшихся в школе террористов, когда там уже не было живых заложников.
Пожар в спортзале мог начаться из-за выстрела извне, утверждал Савельев. Из-за боевых действий приказ о его тушении не отдавали более 2 часов, а когда это произошло, все было потушено за 30 минут.. По версии депутата, во время штурма танки вели огонь по школе, что также могло быть причиной гибели заложников. Стрельбу из огнеметов по зданию, где находились заложники, он посчитал противоречащей Женевской конвенции. Савельев призвал провести дополнительное расследование теракта. Прокуратура провела экспертизу, выводы Савельева признали несостоятельными.
«Самое главное, что штурм вообще не был подготовлен. Была полная неразбериха, бардак. Они не смогли выстроить внятную систему блокировки или ликвидации террористов. Они еще и ликвидировали возможности для мирных переговоров и освобождения детей. Вот, что они натворили. Я думаю, все делалось по указке Кремля, это не могло не докладываться Путину, не могло не согласовываться с ним. Видимо, была дана установка провести штурм ускоренными темпами», — говорит Геннадий Гудков, полковник ФСБ в отставке, во время Беслана — депутат Госдумы РФ.
Что не так с официальной версией
Уже в 2004 году в СМИ появилось предположение, что власти и не собирались освобождать заложников в Беслане. Представители официальных властей и близкие к государству журналисты прямо говорили – переговоры с террористами вести не будем. 1 сентября в новостях Первого канала показали синхрон Рамзана Кадырова — на тот момент заместителя председателя правительства Чеченской Республики. Тот заявил: «Мы считаем, что у них одно место – отправить на тот свет. И у нас с ними абсолютно больше нет разговоров»
Через несколько часов в эфир Первого канала вышла программа «Однако» с Михаилом Леонтьевым, который обрушился с оскорблениями на боевиков.
«Эти мутанты - это не ислам. Это - отрыжка исламского мира. И, тем более, не надо путать эту публику с исламом и стравливать нас с исламским миром. Борьбу с терроризмом вообще не выигрывают в два хода. Нет таких ходов. Кстати, о политическом решении еще. В тоталитарном государстве, например, шантажировать общественность гибелью мирных граждан вообще бессмысленно. Терроризм - это прерогатива демократии. Не надо истерик, никогда не надо поступать так, как хотят от нас террористы, и их заказчики. Не уступок, не истерик. От нас требуется всего-навсего спокойствие, мужество и даже единство», – заявил Леонтьев.
И переговоров как таковых практически не было. А посредникам разными способами не дали добраться до Беслана. Журналистка «Новой газеты» Анна Политковская была отравлена прямо в самолете, на котором она летела в Северную Осетию.
«У меня было ощущение, что я была неаккуратна, что надо было не пить ничего, не есть и тогда я бы долетела до Беслана. Было ощущение, что я не смогла сделать очень важную работу», – расскажет она позднее в интервью.
Журналиста «Радио Свобода» Андрея Бабицкого по надуманным причинам задержали в аэропорту и тоже не дали попасть в Беслан.
Множество деталей теракта в Беслане вызывают вопросы и по сей день. Кто стрелял из огнеметов по школе? Использовались ли танки? Почему власти занижали число заложников? Само расследование теракта было формальным, а виновные так и не понесли ответственность, говорит автор проекта «Правда Беслана» Марина Литвинович.
«Как вы помните, все первые дни, особенно 1-го и 2-го Дмитрий Песков, который тогда осуществлял роль человека, озвучивавшего информацию для человека, он сказал, что заложников всего 354. И в этот момент все люди, собравшиеся возле бесланского дворца культуры, они возмутились этой ложью. Ведь уже к тому моменту они составили списки, в которых было больше тысячи. Родственники заложников нарисовали плакаты и пытались показать их в камеры федеральных телеканалов (ни один из них эти кадры так и не показал – прим. ред.) озвучивал информацию для журналистов, он назвал цифру 354 человека. Эта ложь имела свою цену, ведь в результате нее террористы запретили запретили выходить в туалет и пить воду. И дети были вынуждены пить собственную мочу», – говорит Литвинович.
Ее слова еще в ходе судебного процесса над единственным выжившим террористом Нурпаши Кулаевым рассказала директор школы №1 Лидия Цалиева (она ушла из жизни в декабре 2020 года)
«Второй день – это был невыносимый день. Террористы сказали, что воды нет, она отравлена, не давали ее нам. Мы говорили этим ребятам: “умирает ребенок, ну разреши ему воду попить, пожалуйста”. Он махнет головой. И только ребенок дойдет до того места, где вода, другой боевик говорит: “а ну быстро назад!” Второй день они показали себя ужасно», – рассказывала Цалиева.
По словам Литвинович, никаких реальных переговоров между властями и террористами не было.
«Переговорами пытались заниматься люди, не имевшие отношения к спецоперации в Беслане. Это была Анна Политковская, которая пыталась договориться с Асланом Масхадовым. С ним же пытался договориться и Александр Дзасохов. 3 сентября он утром вышел к родственникам заложников, заявив, что в переговорном процессе появился новый человек. Мол, сейчас все сдвинется с места и никакого штурма не будет. И ровно через час начались выстрелы, начался штурм», – вспоминает Литвинович.
По ее словам, приказ не вести переговоры с террористами издал лично Владимир Путин.
Штурм 3 сентября 2004 года был совершенно хаотичным. Позднее правительственная комиссия под руководством сенатора Александра Торшина заявит, что его причиной стал взрыв, который произошел внутри здания школы. Но очевидцы рассказывали совсем другую версию случившегося.
«Первое, что мы услышали, когда приехали в Беслан, это то, что люди рассказывали о совершенно других первых минутах штурма. Я ведь тоже приехала в Беслан с уверенностью, что это сами террористы взорвали бомбы, заложенные в зале. Но все выжившие заложник рассказывали, что все было совершенно не так. Они увидели, что в зал влетели горящие шары — с разницей в несколько секунд. Было произведено три выстрела из огнемета. Они описывают это как огромный несущийся шар из огня. Первый выстрел был сделан в крышу спортивного зала, второй был сделан под окно. Третий уже непосредственно в спортивный зал», – говорит Марина Литвинович.
Ее слова подтверждаются показаниями заложников, данные в суде: «Как будто бы в окно камень кинули. Такой выстрел был, я почувствовала, что этот выстрел был извне».
По словам Литвинович, первый выстрел вызвал горение утеплителя. Но дети и взрослые не могли оттуда выбраться, потому что их оглушило.
«С крыши начали падать доски, начала падать обшивка прямо на заложников. И, когда мы посмотрели посмертные экспертизы, то выяснили, что 116 человек просто сгорели Где-то 120-110 человек оставались в зале и эти куски горящей обшивки начали падать вниз. 116 детей и взрослых они сгорели. Некоторые побежали в столовую, но и там их настигли выстрелы. По ним начал стрелять танк, который стоял по другую сторону от железной дороги – на улице Коминтерна», – вспоминает Литвинович.
Этот самый танк попал на кадры телеканала НТВ. Диктор этого телеканала подтвердил, что из танка было сделано 7 выстрелов (один из них был холостым). Официальная версия гласит, что из танка стреляли по школе в тот момент, когда там уже не было заложников, но родственники погибших не согласны с этой трактовкой.
«Понимаете, ужас весь состоит в том, что штаб отдал распоряжение тушить пожар, когда почти все сгорели и некого было спасать. И отдали этот приказ поздно — спустя порядка двух часов. И вот эти выстрелы, имитировавшие выстрелы террористов, в результате именно них погибли люди. До сих пор ведь власти не признали, что ситуация развивалась именно так. Но у нас есть доказательства – это не только показания свидетелей, но и математические расчеты. И эти расчеты показывают, что взрывы – не результат срабатывания взрывных устройств, подвешенных террористами», – заключает автор проекта «Правда Беслана».
Как власть смогла поссорить бесланских матерей
Когда власти РФ поняли, что проигрывают пропагандистскую схватку с матерями погибших детей в Беслане, то решили их дискредитировать. В феврале 2005 года, то есть через шесть месяцев после теракта, был создан комитет «Матери Беслана». Своими целями члены комитета ставили увековечивание памяти жертв, а главное – объективное расследование.
Почему власти игнорировали сообщения о готовящемся теракте? Почему вся цепочка причастных к кровавому штурму не была наказана, а некоторые – вообще пошли на повышение? Как военные могли стрелять из огнеметов и танков по детям? Родственники погибших задавали власти самые жесткие вопросы, и перед Кремлем встала политическая проблема: как сохранить картинку сочувствия Беслану, не подвергаясь при этом слишком громкой публичной критике. Власть эту проблему решила – и комитет был расколот.
В сентябре 2005 года в Беслане появился Григорий Грабовой, лидер религиозной секты, называвший себя «Иисусом Христом во Втором пришествии», который заявил, что готов воскресить погибших детей. Некоторые из Матерей Беслана, убитые горем, встретились с ним, и сюжет об этом был тут же показан по телевизору.
В репортаже матерей Беслана фактически выставили сумасшедшими – мол «ну о чем с ними можно говорить, если они верят в воскрешение детей» – однако часть комитета назвала Грабового провокацией и отделилась в другую организацию, «Голос Беслана». Последний наотрез отказался сотрудничать с властями и решил самостоятельно расследовать теракт. Члены «Голоса Беслана», в частности (это всего один пример) провели следственный эксперимент, в ходе которого выяснили, что террористы не могли проехать по той дороге, по которой они попали в школу, согласно официальной версии.
В 2017 годут «Голос Беслана» добился победы в ЕСПЧ: Страсбургский суд признал, что во время штурма была нарушена вторая статья Конвенции о правах человека (о праве на жизнь). Ни выводы независимого расследования «Голоса Беслана», ни решения ЕСПЧ не были приняты властями РФ.
Грабовой вышел по УДО через два года, хотя был приговорен к восьми годам колонии за мошенничество, а Элла Кесаева, глава «Голоса Беслана», до сих пор уверена: Грабовой был проектом спецслужб, засланный к матерям Беслана властями.
«Абсолютно точно, что это была ФСБшная схема по дискредитации. Им подсунули Грабового, мы это им говорили, но они осознанно туда пошли. Сказать, что они невменяемые — нет, потому что 20 лет их выбора сотрудничать с властью имеет свои результаты. Вот, например, школа, где выделили эту огромную сумму, эта программа курируется “Матерями Беслана”», – говорит Кесаева.
Эхо дела Грабового доносится до нас и сегодня, и в общественном сознании до сих пор сохраняется миф о том, что раскол матерей произошел просто в результате какой-то политической грызни.
Как пропаганда убивала бесланских детей
Немалую роль в трагедии Беслана сыграла российская пропаганда. К 2004 году в стране не осталось ни одной независимой телекомпании. После теракта в «Норд-Осте» все крупные медиа приняла антитеррористическую конвенцию – не произносить опасных слов, не говорить о перемещениях силовиков, не упоминать национальности боевиков, не давать слова родным заложников. И эта тактика не сработала. Погибших при теракте было даже больше, чем в театральном центре на Дубровке.
Ложь про Беслан началась уже в первые часы после захвата школы №1. В 9:55 на канале «Россия» вышел первый экстренный выпуск новостей.
«По предварительным данным силовых структур республики, террористов около 20 человек. В их руках находятся не менее двухсот детей, их родителей и преподавателей», – говорит диктор канала.
Вскоре новости выходят на Первом канале. Их ведущий Евгений Агошков приводит новое число заложников. И тоже ложное: «в заложниках находится около 400 человек».
Первые сообщения о заложниках можно объяснить тем, что такие числа (от 200 до 400) давало МЧС по Северной Осетии. На него ссылалась и тройка информационных агентств: РИА, ТАСС и «Интерфакс». Быстро проверить такую информацию в 2004 году было невозможно. Но уже через пару часов на место теракта прибыли корреспонденты федеральных телеканалов. И продолжили выдавать в эфир ложь о числе заложников.
Среди главных антигероев – будущая звезда российской пропаганды Маргарита Симоньян. В тот момент корреспондент «Вестей». Она была на месте уже в первый день теракта, выходила в эфир по телефону. На вторые сутки появилась в кадре. Пропагандистка ни слова не сказала о требованиях террористов – вывести федеральные войска из Чечни.
«Родственники как не расходились ночью, так и не расходятся до сих пор. Им оказывают медицинскую помощь, работают психологи», – говорит Симоньян.
В подводке к ее сюжету звучит новое число – 354 заложника. Оно тоже ложное. Сама Симоньян никак не поправляет коллегу, произносящую неправильные данные, и говорит, что на месте находится множество родственников людей, находящихся в пленниках. Но ведь эти самые родственники в присутствии журналистов буквально кричали о том, что власти врут о числе заложников. На второй день к журналистам вышел Лев Дзугаев – в тот момент начальник информационно-аналитического управления при президенте Северной Осетии. Он произносит цифру – 354 человека, в ответ на что толпа родственников возмущается: «Не может быть такого! У вас совесть есть?»
Но зрители канала «Россия реплик родственников не увидели – их вырезали из сюжета.
На Первом канале в первый день теракта не было экстренных выпусков новостей. А в тех, что выходили в эфир, новость о теракте в Беслане соседствовала с репортажем о митинге в защиту русских школ в Латвии и юбилее информационного агентства ИТАР-ТАСС. Те новости вела Жанна Агалакова, после вторжения РФ в Украину она осудила войну и покинула Россию
Жители Беслана уже в первый день поняли, что телеканалы врут о теракте. Вот что писал в своем репортаже журналист «Коммерсанта» Андрей Колесников: «Вы что, фотографировать нас сюда пришли? — кричали осетины журналистам, которые и в самом деле отчаянно снимали их сверху, с крыльца.— Уберите камеры, разобьем все к чертовой матери! Из-за вас боевики озверели! Зачем вы передавали, что в школе 354 человека?! Их же больше тысячи! Они же заложникам из-за вас сказали, что раз передают, что их 354, то, значит, и будет 354! Уходите отсюда!»
Кульминацией стало 3 сентября. 13:05 – начинается штурм. Центральные телеканалы никак не отреагировали на чрезвычайные события. На Первом канале в тот момент шла комедия «Дама с попугаем», на «России» – программа «В поисках приключений». Лишь в 13:30 прервался эфир НТВ. Но корреспонденты и ведущий канала Алексей Суханов почти ничего не говорили о том, что конкретно происходит в Беслане, ограничиваясь общими фразами.
«Как мы видим, в Беслане идет стрельба и эвакуация заложников. Пока нет никаких точных данных о том, что происходит», – скупо произносит Суханов.
Лишь через час после начала штурма картинка из Беслана появляется на Первом и «России». Симоньян нервно смеется в прямом эфире, сзади ее прикрывают бронежилетом. Вот диалог между ней и ведущим Михаилом Антоновым.
Антонов: «Маргарита, ну что, стрельба стихла?»
Симоньян: «Нет, не стихла, Михаил. К сожалению, не стихла».
В том же включении Симоньян несколько раз повторила, что взрыв и начало штурма — следствие «внутреннего конфликта среди террористов». А ее коллега Ольга Кирий на Первом заявила, что «боевики подорвались на собственных растяжках».
«Все началось достаточно неожиданно. Мы слышим постоянные разрывы снарядом, везде идет перестрелка, такое ощущение, что повсюду», – говорит Кирий.
Ложь про Беслан очень дорого обошлась заложникам и их родственникам. И принесла большие дивиденды тем, кто эту самую ложь транслировал. Ольга Кирий в 2020 году начала снимать фильмы для телеканала RT. Сегодня она – автор фильмов о том, как Россия «освобождает Украину от неонацизма». Ее начальницей является Маргарита Симоньян. Всего через год после теракта она стала главным редактором телеканала Russia Today. В 2013 заняла должность главреда агентства «Россия сегодня». Ее зарплата в этих двух пропагандистских медиа составляет 40 млн рублей в год. Потерявшие своих детей при теракте в Беслане в 2019 году получили надбавку к пенсии – 3 тысячи рублей.