Согласно официальной статистике, за последнее десятилетие заболеваемость туберкулезом в России снизилась вдвое. В 2021 году ВОЗ исключила РФ из списка стран с высоким бременем туберкулеза. При этом крупнейший туберкулезный госпиталь для военных переполнен, а участники войны в Украине возвращаются домой, не пройдя базовых обследований.
«МО» поговорил с военными, которые пережили активацию туберкулеза на фронте или заразились им в окопах. Вот их истории:
(фамилии и имена героев изменены в целях безопасности. Редакция знает их настоящие данные и убедилась, что это реальные люди)
«За время СВО произошёл рецидив»
38-летний Евгений из Саратовской области получил туберкулез на работе – он был конвоиром ФСИН. Мужчина прошел 8-месячное лечение и победил опасную форму болезнь (в кости поясничной области позвоночника) в 2012 году. Через три года даже снялся с учета в тубдиспансере. А еще через три – вышел на пенсию по льготной выслуге лет.
В октябре 2022-го Евгения мобилизовали. Никакой медкомиссии перед отправкой на войну он не проходил. «Мне сказали, ты же его (туберкулез) излечил. Я предполагал, что на войне у меня произойдет рецидив, я же нарушу все указания врача. Сырость, холод, грязь, переохлаждения, окопная жизнь… Все это вызывает рецидив. В военкомате только посмеялись», – рассказывает мужчина.
На фронте Евгений начал терять вес, появилась одышка, поднялась высокая температура, заболела поясница. «Командование на жалобы не реагировало. Говорят, да ты трус, просто не хочешь идти на задачу. Я три месяца добивался обследования, только командир медвзвода за меня вступился, меня все-таки отвезли на КТ в гражданский тубдиспансер».
После этого обследования Евгения отправили в туберкулезный госпиталь для военнослужащих – 12-й филиал больницы имени Бурденко в подмосковном Пушкино. Там ему наконец поставили диагноз – генерализованный туберкулез, большие остаточные явления после излеченного туберкулеза.
В пушкинском госпитале Евгений провел четыре месяца. По его словам, там лечились около тысячи военных с туберкулезом. «Он переполнен был, там ввели строгий режим. Тот, кто начинает распивать спиртное – их просто выгоняли. Если человек нарушает режим, значит не хочет лечится, его выписывают за нарушения, и отправляют обратно на войну. А там пусть командир с ним разбирается. И таких каждый день по нескольку человек выгоняли, даже с открытой формой».
Корреспондентка «МО» позвонила в госпиталь под видом супруги военнослужащего – которая якобы волнуется за своего мужа, который любит выпить. В медучреждении подтвердили слова Евгения: «Если пьет, у нас не держат, у нас переполнен госпиталь. Нам только алкашей тут не хватает», – в спешке ответила сотрудница госпиталя (у редакции есть запись этого разговора).
По словам Евгения, распространение туберкулеза на фронте началось после привлечения на войну заключенных. «В колониях туберкулез распространен повсеместно, каждый третий болен. А когда они массово поехали на войну.... Врачи в госпитале говорили, что до этого он был почти пустым, максимум 10 человек на этаже, а теперь – очереди на госпитализацию, коек не хватает».
Коллеги бывшего ФСИНовца рассказали ему, что, когда Евгений Пригожин начал вербовать зэков в ЧВК «Вагнер» – никакого обследования они не проходили. Формально Минобороны не берет на контракт с туберкулезом, но проверки тоже нет – и болезнь легко скрыть. «На фронте эти зэки начинают всех заражать».
После выписки из военного госпиталя Евгений подал рапорт на увольнение по состоянию здоровья, но вместо этого получил лишь отпуск на 15 суток. Приехав домой, он обратился в военную прокуратуру. «Благодаря прокурорскому надзору меня все-таки уволили. Все это заняло семь месяцев, командование пыталось подать меня в розыск как СОЧ (самовольно оставивший часть, дезертир)» – рассказывает бывший военный.
Сейчас Евгений ждет, когда его документы придут в военкомат. Без них он не может устроиться на работу и возобновить получение пенсии за работу во ФСИН. «На что мне жить? На выплаты ветерану боевых действий, четыре тысячи рублей в месяц? Пенсию пока не платят из-за отсутствия денежного аттестата из части. А так как я уволен по социально значимому заболеванию, то ни один работодатель не возьмет, пока я не пройду профилактику туберкулеза».
«Им проще избавиться от людей, чем вылечить их»
Светлана и ее муж Иван переехали в Ханты-Мансийск из Мариуполя в 2022 году. В сентябре 23-го года мужчина заключил контракт с Минобороны.
После первого же боевого задания в ноябре он почувствовал себя плохо, потом появились слабость, одышка, температура и сухой кашель. Только в январе Ивана направили в больницу, где по результатам флюорографии выявили фиброз в правом легком. «В больнице дали направление к фтизиатру, а командование сказало: ты же на ногах стоишь, ну и не отпустили. 21 день он был на задании, так и сказали: если вернешься живым, вывезем на обследование. Живым вернулся, но его так никуда и не отвезли», – рассказывает Светлана.
Вскоре Ивану стало плохо, его госпитализировали – мужчина четыре дня пролежал под капельницей с диагнозом«гипертонический криз 3 стадии». Повторная флюорография подтвердила и фиброз легких. Но мужчину выписали и вернули в часть. В августе 2024-го года он получил отпуск, приехал в Ханты-Мансийск – и обратился там в гражданскую больницу «Там сразу поставили диагноз – туберкулема в распаде. То есть фиброз превратился в туберкулез из-за того, что он не получал лечения. Им проще избавиться от людей, чем лечить их», – говорит Светлана.
Ивана госпитализировали, он лечится уже более полугода. В ближайшее время мужчине предстоит операция по удалению распада в легких. Светлана обеспокоена, что после лечения мужа снова отправят на фронт. «Фтизиатр говорит, есть выбор: не делать операцию, но тогда туберкулема через некоторое время может лопнуть и он умрет. А если делать, то комиссия потом может признать его излечившимся, а значит – годным к службе. Но в условиях фронта он 100% опять заболеет туберкулезом».
После госпитализации мужа Светлану и их дочь поставили на учет в тубдиспансер. «У меня после контакта с ним положительная реакция манту была, а у дочки отрицательная. Мужу тоже сделали, у него она чуть ли ни черного цвета была. А у меня просто красненькая. Мне тоже терапию назначали – три месяца пила таблетки», – рассказывает собеседница.
«Мне даже флюрку не делали»
В мае 2024 года контрактник из Амурской области Павел получил ранение с повреждением легких, печени и желудка. Пройдя лечение в госпитале в Санкт-Петербурге, мужчина приехал в отпуск в родной Белогорск. Перед отправкой обратно на фронт мужчине назначили военно-врачебную комиссию. К этому моменту он уже подозревал у себя рецидив туберкулеза – в 2009 году Павлу удаляли туберкулему легкого.
«На ВВК мне даже флюрку не сделали, на КТ я пошел по рекомендации врача из Санкт-Петербурга – и за свои деньги», – возмущается мужчина. Обследование выявило открытую форму туберкулеза, при которой человек выделяет жизнеспособные микобактерии. Сейчас Павел находится в туберкулезном отделении военного госпиталя в Белогорске.
«Оказалось, уже нет половины легкого»
Андрей был мобилизован в Самарской области в октябре 2022 года. Никаких проблем с легкими у него раньше не было. В марте 23-го мужчина заметил кровь при откашливании. «Мы все время жили в сырых блиндажах, ботинками черпали глину жидкую, отопления не было. Спали в сырых спальниках, круглосуточно ты во влаге и холоде» – описывает свой фронтовой быт Андрей.
Постепенно появились симптомы туберкулеза: постоянная температура, сильный кашель, потом и с кровью. «Температура стала привычной: 38 уже почти не ощущал. Приступы кашля были в основном по ночам, выделения не регулярные, особого значения я им не придал. Ну вышла кровь и вышла. Крови на войне не боятся». Через некоторое время состояние ухудшилось, мужчина обратился в медслужбу, его направили в госпиталь в Луганск и там сделали КТ. «Мне сказали, что если срочно не начать лечение – то умру, оказалось, что у меня уже половины легкого нет» – рассказывает военный.
Уже больше года Андрей находится в гражданской туберкулезной больнице в Самаре. Со службы его уволили. Параллельно с лечением мужчина пытается оформить себе страховую выплату и военную пенсию в связи с заболеванием, полученным на службе. Победить бюрократию пока не удается. «В последние месяцы мне поступает 4500 рублей, а у меня одни только таблетки для печени стоят 730 рублей. Туберкулез – это же не ранение, миллионы за него не платят. А я по сути инвалидом стал – мне напрягаться вообще нельзя, как работать-то?»
Туберкулезная армия
По данным ВОЗ, около четверти жителей Земли инфицированы туберкулезом, при этом реально заболевание развивается только у 5-10% из них. Чаще всего туберкулез поражает легкие, но также развивается в мозге, почках, позвоночнике. Болезнь может протекать бессимптомно в течение многих месяцев.
Сейчас подписывать контракт с Минобороны запрещено только с активной (открытой) формой туберкулеза, говорит правозащитник Артем Клыга. «Если туберкулез считается излеченным, или медкомиссия о нем просто не знает, а сам человек не говорит – то он легко попадет в армию».
Стрессовая ситуация и ослабленный иммунитет – основные факторы риска для активации туберкулеза, рассказал «МО» торакальный хирург, работающий в московском ЦНИИ Туберкулеза (он попросил не называть свою фамилию).
«Все стрессовые ситуации повышают риск активации «спящего» туберкулеза. Иногда кто-то простужается – и этого хватает, чтобы инфекция развилась на фоне ослабления иммунитета».
Если пациент выделяет живые микобактерии, он представляет эпидемиологическую опасность для окружающих и в среднем может заразить до 30 человек в год – в условиях мирной жизни. В тесном блиндаже – намного больше, но точных данных нет. «А если при появлении первых симптомов не начать лечиться, то состояние будет прогрессивно ухудшаться и в итоге живые бактерии в мокроте обязательно появятся» – говорит врач.
Массовое возвращение больных туберкулезом военных с фронта в мирную жизнь в случае приостановки или окончания войны спровоцирует рост заболеваемости, уверен руководитель общественной организации, защищающей права больных туберкулезом (он также попросил сохранить анонимность).
«Все это откроется позже – когда больные вернутся на гражданку, перезаражают своих знакомых и, наконец, при ухудшении состояния пойдут проверяться и лечиться. Понятно, что при демобилизации и увольнениях их никто не будет проверять на туберкулез».