Продолжаем публикацию текстовой версии большого разговора с проектом «Можем объяснить» экс-главреда «Эха Москвы» Алексеем Венедиктовым (первую часть читайте по ссылке).
— Почему вы повторяете, что в ФБК есть «крот», который мог повлиять на возвращение Навального после отравления и лечения в Россию? Что дает вам основания так думать?
— Я вам расскажу. Я-то понимаю, как работает российская власть, я-то был внутри, и если допустить и согласиться с тем, что Навальный был отравлен по приказу Путина, то возвращение в тех условиях, ну, это что? Ну, тебя пытались дважды убить, ты возвращаешься в то место, где тебя, значит, поджидает банда хулиганов с ножами. Я не знаю, как устроена Навальная, я знаю, как устроена российская власть.
Это невозможно себе представить, что человек летит сюда после двух отравлений, ещё не выздоровев, врачи были против, Меркель говорила ему «нет», Ходорковский передавал ему «нет», Чичваркин, друг, специально передавал ему «нет». Адвокат приехал из Москвы и говорил — нет, нельзя, никто не договорился. А он летит туда.
Я говорю своим, очищаем эфир, значит, Максим Курников, мой зам, ты едешь в аэропорт, готовим эфир. Он договорился, не может быть иначе,оно не может быть иначе… А его приняли сразу, он ещё границу и не перешёл…
Значит, совершенно для меня очевидно, что российские спецслужбы, и это их работа, они за это получали зарплату. Должны были обезвредить Навального, заставить замолчать, похитить, договориться, неважно. Весь вопрос в том, каким образом Навальный принимал решение.
— Но есть версия, что он сам, самостоятельно принял это решение.
— Когда мне говорят, что он один принимал решение, это неправда по фактам, потому что та же Мария Певча, выступая в Колумбийском университете в августе 1922 года, Навальный уже сидит, рассказывала студентам. Никогда Навальный не принимал решение, говорит она, никогда не принимал решение один. Мы все вопросы обсуждали, буквально за три дня ещё до его возвращения. Ну, значит, либо вы некомпетентны, либо среди вас сидит человек, который вами манипулирует командой.
Сейчас об этом написала Меркель в своём мемуаре, она вызвала российского посла Нечаева в Германии. Говорит, вы можете мне дать гарантию, что Навальный не будет преследован в Россию, если он вернётся? Что ответил наш посол? У нас суд независимый. После этого она передаёт Навальному — не возвращаться, она умная, она понимает…
Была какая-то история, котороя потом нам станет известна. Сейчас нам она не известна, но мы знаем, что в российском революционном движении в начале 20-го века в каждой антиправительственной партии на высоких постах сидел провокатор от охранки. Малиновский у большевиков, Азеф у эсеров, кто-то сидел в Бунде, они все были в ЦК.
Это работа охранки, люди за это деньги получают, и чины. Что же, вы не работаете, что ли, с нынешней оппозицией?
— А есть какие-то примеры?
Мы видим, что когда происходили процессы еще до ковида, всяких организаций мелких, мы по судам видим, что в руководстве этих антипутинских организаций сидели агенты охраны. То есть вы хотите сказать, что в какой-то группировке из семнадцати человек сидел агент охранки, а в огромном ФБК в руководстве не было?
Я не верю в это, но вера не доказательство. Но это уже дело ФБК — найти, разобраться, они кого-то там находят периодически и говорят — вот этого человека имел в виду Венедиктов. А я имел в виду человека, который вами манипулировал — тем, чтобы вы не возражали против возвращения Алексея. Потому что Иван Жданов, бывший генеральный директор тогда в интервью Медузе, сказал: нам в голову не пришло, когда Навальный сказал, что он возвращается, ему возразить.
Слушайте, ваш товарищ, близкий друг, собирается прыгнуть в ров со львами, вы что, даже не попытаетесь ему сказать, — смотри, какие зубы у них, а у тебя ничего нету?
У меня совесть в этом числа, потому что накануне ареста у меня был Володя Кара—Мурза, он мой журналист, я говорю: Володь, я ничего не знаю, но у меня ощущение, что тебя сейчас примут. У меня такое предложение, у тебя паспорт с собой, ты садишься в мою машину с моей охраной, значит, и в любой аэропорт. Машина внизу. А он: нет, у меня там завтра дела. Я говорю: нет, ты сейчас садишься в машину... Он не сел в машину, его приняли на следующий день.
Алексей погиб, это трагедия, безусловно. Он был очень яркий, он был очень боевой. И он был сотрудником «Эхо Москвы», в конечном итоге. Кстати, я однажды таким образом отбоярался от Путина.
— Как это было?
Путин говорит, что ты лезешь со своими Навальным, защищаешь его? Отвечаю: он бывший мой сотрудник. Путин говорит — ты что, серьезно что ли? Я говорю: Владимир Владимирович, он делал передачи, они в архиве. Тогда он понял, что я защищаю Навального все время, потому что он мой сотрудник — как не защищать сотрудника? Он свой — своих не бросают. Это в логике Владимира Владимировича.
— А зарплату Навального помните?
— Я объем зарплаты, конечно, не помню, но он была безусловно. Он в 2003 году пришел, его привели ко мне — вот парень, который хочет сделать про то, значит, как Лужков застраивает Москву. А у нас льготы по аренде за слово Москва. Я говорю, ну хорошо, ну и пусть делает — что вы ко мне привели, что я — буду слушать их, что ли?
А он говорит — это первая фраза, которую Алексей Навальный сказал мне в жизни — Алексей Алексеевич, у вас будут проблемы с мэрией. Я говорю, вы знаете, Алексей Анатольевич, конфликты с мэрией, проблемы с мэрией – это забота главного редактора, а не рядового сотрудника. Потому идите и делайте, и отстаньте.
Я почти никогда эти программы не слушал — только когда мэрия жаловалась. И Алексей, кстати, в своём фейсбуке написал, что никогда не было цензуры в его передачах. Хотя мы, конечно, получали за него. Но я знал, что он не врёт, потому что если бы он врал, пришли бы опровергнуть, а они не приходят и не опровергают. И он написал, когда уже ушёл, что на Эхе вообще не было цензуры, несмотря на то, что вот мэрия, аренда жилья там, рекламодатели, Лужков министр… Никогда — это же принцип. Какая мне разница — Навальный, Бунтман, еще кто-то.
Как там Павел Первый, мой любимый император, говорил: в этой стране вельможа тот, с кем я говорю, и до тех пор, пока я с ним говорю. Я всегда говорил – на этой радиостанции журналист тот, кого я назначил, и до тех пор, пока я его назначил. Идите все прочь, акционеры вы, президенты и так далее, не имеет значения.
Первую часть интервью с Алексеем Венедиктовым — читайте здесь.
Видео-версию интервью с Алексеем Венедиктовым смотрите в новом выпуске «МО».